Литература. 11 класс. Часть 1 - [102]

Однако Платонов пытается предостеречь человека от неосторожности в управлении природой («гибель цивилизации аюнитов»). Писатель не сомневается, что Земле нужны новые источники и виды энергии, но нельзя преобразовывать мир по готовым чертежам и голым расчетам, нельзя действовать «наскоком», «скорее, лишь бы как», «неистово». Человек – сложнейший микрокосм, частичка большого космоса, и как беспредельна Вселенная, так и глубока внутренняя вселенная человека. Мысль о «нежном» устройстве Вселенной и человека связана в повести с образом ученого Матиссена. Силой своего разума он нарушил движение «мирового естественного процесса», в результате чего погиб сам, погиб огромный корабль, полный людей, и… исчезла звезда. Таким образом, развенчивается идея насилия человеческого разума над природой, неразумного вмешательства в ее внутренние законы, незнание и непонимание ее строения, что может обернуться для человечества глобальной катастрофой. Так, уже в этих первых научно-фантастических рассказах Платонова звучит провидческая мысль о том, что нельзя добиваться высокой цели любыми средствами и любыми путями без участия «теплокровного божественного сердца».

«Усомнившийся Макар». «Сокровенный человек». «Впрок»

Жизнь постоянно вносила серьезные коррективы в его идеалы, и ему часто приходилось вступать в спор с самим собой. Засуха, голод, смерть, лишения и другие «грустные вещи», которые он видел, «скитаясь по захолустьям», рост бюрократии и администрирования на местах, «быстрые победы», «парадность» и гонка за наградами – все это «остужало» глобальные устремления юности, вносило сумятицу в круг его идей о «немедленном переустройстве жизни». Надежды сменялись сомнениями.

Герой его рассказа «Усомнившийся Макар» высказывает тревогу за ценность революции перед демагогией, бессмысленным словословием и формализмом, постепенно затопляющим страну: «Нам сила не дорога, мы и по мелочам дома поставили, нам душа дорога… Даешь душу, раз ты изобретатель!»

1926 год, год переезда в Москву, стал переломным в творчестве и жизни Платонова. Это было время решительного и вместе с тем болезненного пересмотра накопленного багажа. Он подошел к той черте, переступив которую, он не смог уже оставаться прежним.

Он окончательно уверился в мысли, что всеобщее блаженство – «ложная мечта, и не в том состоит истина человека». А в чем? Устремленность в будущее сменяется поисками глубинного смысла жизни – «вещества существования». В те годы писателей влекла к себе тема «распрямления» маленького человека в революции, его просветление и рост, интересовал «новый человек эпохи», его место в классовой борьбе («Разгром» А. А. Фадеева, «Конармия» И. Э. Бабеля, «Сорок первый» Б. А. Лавренева и др.).

Платонов пошел своим путем. Его интересовало «свободное движение» «старых» людей к социализму как сокровенное воплощение народного идеала о счастье. Платонов целен и глубок в понимании движения истории: перемены всего должны быть следствием свободного изменения в сознании и душе самого человека. Источник движения – внутри человека. Цель изменения – обретение и понимание человеком смысла.

Платонов писал: «Смысл жизни не может быть большим или маленьким – он непременно сочетается с вселенским и всемирным процессом и изменяет его в свою особую сторону – вот это изменение и есть смысл жизни». Соотношение личного и всеобщего, поиски истины в этом соотношении, попытка найти и обрести душевное и духовное равновесие и смысл для продолжения жизни в социальных перипетиях революции и Гражданской войны – такова проблематика лучших произведений Платонова конца 20-х годов: «Сокровенный человек» (1927), «Усомнившийся Макар» (1929), «Впрок» (1929), «Чевенгур» (1929), «Котлован» (1930).

1929–1930 годы стали испытанием практически для каждого русского человека, испытанием социального и духовного масштаба. Испытывался сам тип поведения и отношения к происходящему русского интеллигентного человека. Удар, нанесенный именно по этому слою общества, был самый страшный после революции и Гражданской войны. Вслед за миллионами раскулаченных русских деревень репрессиям были подвергнуты русские лингвисты, писатели, историки, библиотекари и др. И именно в это время Платонов начинает испытывать на себе пристальное внимание критики и цензуры. С лета 1930 года Платонов осуществляет целый ряд поездок по России времени «всеобщей» коллективизации. Записные книжки писателя заполняются самым невероятным, грустным и жгуче-острым материалом из жизни нарождающихся колхозов и совхозов Поволжья. Совесть и честность художника помогли ему увидеть в происходящем то, что не смогли или не захотели в это время другие. И это увиденное воплотилось в повестях «Котлован», «Впрок», романе «Чевенгур». Первой на стол к Сталину легла повесть «Впрок».

Основным мотивом обрушившейся на Платонова критики стал мотив «клеветы» на нового человека, на «генеральную линию партии», на весь ход социалистического строительства. А. А. Фадеев в статье «Об одной кулацкой хронике» обвинил Платонова в «зверской злобе против социализма»: писатель единодушно был объявлен «кулацким агентом», «певцом дураков и юродивых». И неудивительно. Страна, постепенно превращавшаяся в монолитный военно-индустриальный лагерь, жила в режиме сверхнапряжения и дисциплины.