Литераторы Дамкин и Стрекозов - [19]

– В "Правде"?

– Нет, в стенной газете отделения милиции.

– Молодец! - похвалил программиста Однодневный.

– Карамелькин, да тебе надо в дружинники пойти! - подхватил Сократов.

– Нет, я сам по себе. Шварценеггер никогда не был дружинником!

Видимо, от упоминания имени известного голливудского актера проснулся Джек Фондброкер.

– Э... - начал Джек. - Мистер Дамкин, я вам сделать презент. "Мальборо"! - Американец вытащил из сумки блок сигарет. - Это один из лучших сигарет. Так говорит реклама.

– Дерьмо ваша реклама, - патриотично заявил Дамкин. - И "Мальборо" ваше - дерьмо! Трава. "Беломор" и то лучше. Дешево и сердито.

– О да, "Беломор" - это, как у вас говорят, - Джек снова заглянул в блокнот, - весьма круто! Но простые американцы курят почему-то именно "Мальборо".

– Хотел бы я посмотреть, как живут ваши простые американцы, - Дамкин побарабанил пальцами по столу. - Давненько хочу съездить к вам в Штаты на пару недель.

– Это правильное решение, - одобрил Фондброкер. - Приезжайте в июле ко мне на виллу. Я думаю, вам там понравится.

– Непременно понравится, - ответил за Дамкина Стрекозов.

– Мне весьма лестно иметь ваши автографы, - сказал мистер Фондброкер и достал уже знакомую книжку. - Купил на Кузнецком мосту. Всего два долларз!

– Два доллара! - простонал Дамкин. - Вот засада!

– Ты ему напиши что-нибудь про дружбу народов, - подсказала Зинаида. Американцы это любят.

– Книжку с вашими автографами он продаст в Америке за сто баксов! пошутил пьяный Сократов. - Это у них называется "сделать бизнес".

Дамкин поставил закорючку. Стрекозов подписал: "Американцу Джеку от русского Стрекозова".

– Большое спасибо, - мистер Фондброкер горячо пожал руки литераторам. - Не могли бы мы завтра пообедать в ресторане?

– Отчего ж не пообедать, - согласился Дамкин. - Только завтра у нас тут бардак будет, придется разбираться в квартире. Может, сегодня в ресторан сходим? Еще не поздно, можем успеть.

– Дамкин, - толкнула литератора Зина. - Он и так уже в задницу пьяный. Куда ему в ресторан?

– Молчи, женщина! - шепотом отозвался Стрекозов. - Когда еще удастся пожрать в валютном ресторане? Сейчас он пьяный, а завтра вдруг передумает?

– Я есть пьяный, как ты сказала, Анжела? В задницу? - Джек опять раскрыл блокнот. - Это надо внимательно записывать.

– Джек, - проникновенно сказал Дамкин. - Я тебе таких выражений на три блокнота наговорю. Пошли в ресторан.

– Хорошо, мы идем в ресторан! - покорно согласился Фондброкер и встал, едва не опрокинув стол. - Прощайте, друзья! Я очень любить ваша замечательная страна, в которой живет ваш замечательный народ!

– Совсем ужрался иностранец, - пояснил гостям Стрекозов. - Надо его проводить к такси, а то пристанут гопники.

– Вы уж тут без нас посидите немного, только не хулиганьте, - добавил Дамкин.

Литераторы подхватили мистера Фондброкера под руки и повели к выходу. Зинаида, захватив сумку клиента, последовала за ними. Друзья спустились вниз, и вскоре с улицы послышались пьяные вопли Фондброкера:

– Алло! Такси!

Гости продолжали пить водку. Шлезинский ухаживал за девушками редактора Однодневного, который печально курил на балконе, и за секретаршей литераторов. Карамелькин ел, тщательно выбирая самые калорийные, по его мнению, кусочки. Сократов, Дюша, доктор Сачков и одна из девушек затеяли преферанс. Остап с лошадиным лицом пил, как лошадь. На все это ласковыми глазами смотрел добрый художник Бронштейн. В его бритой голове медленно зрел замысел новой картины. Картина обещала быть удачной.

Глава следующая, в которой литераторы посещают валютный ресторан

Посмотришь на русского человека острым глазком... Посмотрит он на тебя острым глазком... И все понятно. И не надо никаких слов. Вот чего нельзя с иностранцем.

В. Розанов "Уединенное"

Разумеется, до ресторана они поехали на такси. Ресторан находился на первом этаже гостиницы "Измайлово", где остановился Джек Фондброкер.

Литераторы со своим новоявленным американским другом и Зинаидой вышли из такси и поднялись по мраморным ступеням к роскошному, светящемуся неоновой рекламой входу.

– Для кого реклама? - размышлял Дамкин. - Для иностранцев? Так им кроме как сюда и пойти некуда, разве что ко мне на день рождения. Для русских? Так их и не пустят в такое заведение.

– Рылом не вышли, - горько подтвердил Стрекозов.

Джек Фондброкер под руку с Зиной, пыхтя, как паровоз, взошел, наконец-то, по ступенькам и важно проследовал в отворившиеся двери.

– Пошли, - бросил он литераторам, и те не заставили себя долго ждать.

Швейцар с бульдожьей физиономией наметанным глазом определил иностранца, приподнял фуражку и сладким голосом пропел:

– Добро пожаловать, гости дорогие!

И, пропустив американца с девушкой, закрыл своим телом вход в ресторан перед бедными Дамкиным и Стрекозовым, словно амбразуру вражеского дота.

– Куда!

– Что значит "куда"? - возмутился Дамкин. - Одни, значит, у вас "гости дорогие", а другие что же, "гости бедные"?

– Мы, может, есть немножко американ! - сказал Стрекозов, подделываясь под акцент мистера Фондброкера. - Мы есть хотеть кушать в ваш очень хороший ресторан.