Листья лофиры - [79]

«Санга» — это, оказывается, название не деревни, а целого поселения, состоящего из десяти деревень, каждая из которых имеет еще и свое собственное название. Позади осталась деревня Энжеле, у туннеля находится деревня Сонхай, еще дальше — Сонх…

Доло Огобара отвечал на вопросы коротко, точно и, как мне казалось, охотно, но сам ни о чем не спрашивал нас — совсем не исключено, что по этике догонов мужчине не полагается проявлять любопытство… Мы не успели о многом расспросить коменданта: каменистая, плохо накатанная дорога через несколько минут оборвалась у высокого скалистого вала, сложённого темным растрескавшимся песчаником, и машины остановились у черной с низкими сводами арки.

Я как-то не сразу сообразил, что черное отверстие и есть вход в тот самый туннель, который поминал мсье Шарль, и, вместо того, чтобы укрыться в его тени, полез на каменный вал. К высоким с консолями у крыш домам деревушки вела лестница из хаотично наваленных глыб песчаника, на которых лежали вязанки хвороста… Женщины и дети сначала укрылись во внутренних дворах, но потом, не обнаружив ничего опасного для себя, вернулись.

Мне вновь не удалось пройти в деревню. Побродив вдоль ее стен, я убедился, что деревня состоит из тупиковых проулков, упирающихся в каменные заборы или изгороди из жердей, и квадратных замкнутых двориков, каждый из которых, как потом объяснил нам Доло Огобара, принадлежал одной семье; чтобы проникнуть во двор, нужно было перебраться через стену; помимо элементарного такта, к подобным действиям не располагал и весьма воинственный лай собак… Поскольку о характере деревни можно было судить по одному типичному дворику, а обитатели ее — приветливые и спокойные, как и почти все африканцы, с которыми мне до сих пор приходилось встречаться, — сами вышли к нам, в посещении деревни и не было особой надобности.

Итак, мы стояли среди догонов, доброжелательно посматривающих на нас, и в свою очередь приглядывались к ним, к представителям незнакомого нам племени, живущего до сих пор по нормам почти тысячелетней давности; тысячелетней потому, что догоны, спасаясь от арабских «охотников за людьми», от всяческих завоевателей, переселились на уступ Бандиагара в одиннадцатом или двенадцатом веке и с тех пор уклад их жизни почти не менялся. Те догоны, деревни которых мы видели по дороге, перекочевали на плато позднее, смешались там с тукулерами и другими народностями и утратили многие древние обычаи… Но догоны Санги — они были, так сказать, классическими догонами, обитающими почти в полной изоляции, и тем больше хотелось нам познакомиться с ними.

Одеждой ребятишек, окружавших нас, служили повешенные на шею амулеты на тонких нитках. Лишь немногие мужчины щеголяли в накидках с прорезями для рук и головы — большинство ограничивалось короткими штанами и амулетами на шеях и запястьях.

Что же касается догонок, то описание их туалетов займет, разумеется, значительно больше места.

Если иметь в виду собственно одежду, то она состоит лишь из узкой полоски темной материи вокруг бедер… Если же иметь в виду украшения… Во-первых, догонкам отлично известна прелесть бус — насколько я мог заметить, они предпочитают светлые нити, заметно выделяющиеся на фоне темной груди, и надевают их сразу несколько штук. Во-вторых, браслетам на руках и ногах отводится отнюдь не последнее место среди прочих украшений В третьих, догонки отдают должное серьгам, причем продевают их не только в мочки, но и в хрящ вдоль всей ушной раковины. Наконец, взрослые женщины носят в проткнутой нижней губе по два небольших металлических кольца. Заботятся догонки и о прическах: модницы простригают себе узкие дорожки вдоль всей головы.

Вот еще одна, уже иного плана, любопытная деталь: мы не встретили догонок с привязанными за спиной малышами; сидят детишки на спине, обхватив ножками талию мамы и подсунув головку под ее руку, которой мать и придерживает ребенка.

В туннеле, в тени которого укрылись не только люди, но и черно-белые длинноногие овцы, было, конечно, прохладнее, чем под прямыми лучами солнца, хотя и здесь отнюдь не «веяло холодом». Созданный природой и расширенный догонами туннель насчитывал в длину метров сто пятьдесят, и мы легко вышли по нему на другую сторону каменного вала, к уступу.

Долб Огобарй с основной группой прошел вперед, а мы с Решетиным отстали. Самый обрыв находился где-то впереди, но уступ начинался у выхода из туннеля, склон круто уходил вниз, и здесь уже действовали свои нормы. Мы стояли у поля, диаметр которого не превышал размаха человеческих рук; все «поле» оконтуривалось барьерчиком из камней, чтоб в сезон дождей не снесло землю. И такие поля — то побольше, то еще меньше — виднелись повсюду вокруг: на уступе используется каждый ровный участок, чтобы собирать с него урожай; сухие веточки, торчащие из мелкого, заботливо очищенного от щебня грунта, и тут зазеленеют с первыми дождями… С первыми дождями зазеленеют и баобабы, умело выращенные догонами среди скал на уступе, и стол догонов обогатится свежим баобабовым салатом. Пока же баобабы служат догонам иначе. Все молодые деревья вокруг нас как бы опоясаны тонкими темными поясками, между которыми обнажена белесая древесина; догоны срезали идущую на волокно кору, а чтобы деревья не погибли — оставили спасательные пояски. Что пояски действительно спасают, свидетельствуют старые баобабы: все они хранят следы той же операции, но отнюдь не выглядят угнетенными; слой подкорового волокна и коры вполне восстановился.