Лишь шаг до тебя - [12]

Я жду, что Джим что-нибудь скажет. Но он молчит. Я открываю рот, но Бен меня опережает:

– Простите, но, по-моему, вы уже жалеете, что пригласили меня на кофе. – Он берет пачку красных «Мальборо» и говорит, что через секунду вернется.

Проходит пять минут, а Бен все еще курит на улице. Джим приоткрывает крышку лазаньи.

– Как-то раз Габриэла приготовила для меня тирамису. Ее муж, должно быть, величиной со слона. – Помолчав, он спрашивает: – Как ты думаешь, где отец Эмили? – И, не дожидаясь ответа, продолжает: – Бедный Бен, он…

– Заткнись.

– Сама заткнись. – Джим обиженно поднимает брови.

– Он вернулся, – говорю я одними губами.

– Ох. – Крышка судорожно захлопывается. Бена встречает неловкое молчание.

– Пожалуйста, говорите обо мне сколько угодно. – Он садится и швыряет пачку на стол.

– Простите. Я просто сказала Джиму, – импровизирую я, – что мне даже трудно представить себе, каково вам сейчас. Я сама мать-одиночка и, в общем-то, понимаю ваши проблемы. И я с радостью в любое время могу присмотреть за Эмили.

Джим поддерживает меня.

– Я тоже, приятель. Если я могу чем-то помочь…

– Ну, кое-чем можете.

– Да? – в один голос восклицаем мы с Джимом.

– Вон те маффины выглядят весьма аппетитно. – Бен ткнул пальцем в направлении стеклянной витрины с пирожными.

За маффинами Джим рассказывает Бену о Вайолет Рейд, председательнице родительского комитета.

– Она считает меня ненормальным, раз я не работаю. Мне нравится ее дразнить, я говорю ей, что целыми днями хожу по дому с метелкой из перьев и стряхиваю пыль. – Джим невероятно смешно изображает, что стряхивает пыль с нашего стола. – В этот раз перед собранием я слышал, как она сказала кому-то из наших дам… – И Джим артистично передразнил Вайолет с ее квакающей интонацией: – Я уважаю мужчину, когда он мастер на все руки и не боится менять памперсы у ребенка, но если мой муженек вдруг станет разъезжать по дому на детском велосипеде, я потеряю к нему всякое уважение!

– Как вы называете таких мужчин, как мы? – Бен взглянул на Джима, и в его глазах мелькнула смешинка.

– Домашние папаши или, по определению моей тещи, ленивые сволочи, – хмыкает Джим и рассказывает Бену, что думает семья его жены Камиллы о такой смене традиционных ролей и как тяжело встречаться с этой родней на Рождество. – Дело в том, что Мила не создана для роли домашней хозяйки и ну просто загибается без своей юриспруденции, да и зарабатывает она больше. Я ненавидел свою работу в местном муниципалитете, так что такое распределение семейных обязанностей нас вполне устраивает, но вот теща смотрит на это иначе. Рождество вообще превратилось в полный кошмар, – продолжает Джим, наслаждаясь вниманием слушателей. – Мало ей называть меня ленивой сволочью. Она еще интересуется, что я делаю весь день, пока ее дочь работает до посинения. Не маффины ли трескаю, возлежа на диване? – Со свирепым лицом он берет маффин с черничной начинкой и откусывает от него. Мы с Беном смеемся.

– Эх, Джим, как жаль, что тебя нельзя клонировать, – вытирая слезы от смеха, говорю я. – Нет, серьезно, большинство мужиков слишком много мнят о себе, чтобы что-то делать по дому.

Если бы они знали всю правду о Мэтью! Джим знает, что у меня в личном плане произошла катастрофа, что я посещаю АА, но это лишь половина истории. Я до сих пор внутренне содрогаюсь, слыша в ушах его голос: «Если я еще раз услышу утром, как этот ребенок орет, я вышвырну его в окно».

– Бен, он делает все, – продолжаю я. О, как мне хочется стереть из памяти те воспоминания! Как учитель стирает с доски написанную мелом фразу.

– Это не обуза, – заявляет Джим. – Это выбор и привилегия. Хорошо, когда кто-то заботится о твоем ребенке, когда он совсем крошечный. Но мне самому хотелось баюкать моего Тео, носить его на руках, хотелось быть рядом, когда он говорил первые слова. Мне кажется важным, чтобы за детьми ухаживал один из их родителей. Ой, простите, я ляпнул бестактность, – спохватился он, переводя взгляд с Бена на меня. – Я просто не подумал.

Бен кивает.

– Больше всего меня сейчас мучают сомнения. Откуда вы знаете, что правильно делать, как правильно воспитывать ребенка? По ночам я лежу без сна и думаю о том, что эта девочка – это маленькая личность, и ее счастье – в моих руках. Меня это пугает.

– Меня тоже, – признаюсь я.

– Сегодня утром она попросила заплести ей косички, – продолжает Бен.

– Ах, волосы – пустяки, – отмахивается Джим. – Парочка тренировок…

– Я могу дать вам урок, – предлагаю я.

– Бен, мы с вами в меньшинстве, поэтому должны держаться вместе. – Джим поднимает кружку и кивает Бену.

– Тогда за домашних пап-дядей, – возглашает Бен.

– И матерей-одиночек, – добавляет Джим.

Я присоединяюсь.

– Так доставай свою трубку и закуривай ее.

Вскоре Джим уходит забирать Тео из садика. Мы с Беном покидаем кафе. Идем по тротуару, каждый погружен в свои мысли. Я набираюсь храбрости и говорю:

– Бен, можно спросить у вас… – Скажи ему, что ты видела его на собрании! В последний момент я трушу. – Где отец Эмили?

– Ах, да… Хм-м. Когда Грейс сообщила ему о своей беременности, он сбежал. Ей было нелегко принять решение, но она всегда хотела детей.