Лишь небеса знают - [17]

И все же, несмотря на уверенность в себе, она волновалась как школьница, входя в зал и гадая о том, знает ли Тэвис Маккинон о ее возвращении. Тем временем Тэвис, попивая пунш, болтал с друзьями — Колом и Натэниелом, изредка косясь на стоявшую невдалеке брюнетку.

— Вон там, — сказал он, — настоящая богиня.

— Да, — согласился Кол, — а кто она такая?

— Понятия не имею, но на такой женщине я бы женился.

— Можешь попробовать, если, конечно, ее семья не будет против, — заметил Натэниел, расплываясь в улыбке.

— Семья? — переспросил Тэвис.

— Муж и шестеро сыновей, — захохотал во весь голос Натэниел.

Трое приятелей замолчали, по привычке оглядывая помещение в поисках новых красоток.

— Добрый вечер, Натэниел… Кол… Тэвис… — приветствовала их миссис Уитерспун, на ходу поскрипывая китовым усом в корсете.

— Миссис Уитерспун, — в один голос произнесли все трое, любезно наклоняя головы.

— То, что для корсета этой женщины потребовалось убить кита, — преступление перед животным миром, — тихо сказал Натэниел, когда она прошла мимо.

Опустошив стаканы, развеселившаяся троица снова двинулась к чаше с пуншем — коли уж с красавицами не везет, то выпить как следует никто не мешает.

— Боже! — неожиданно останавливаясь, произнес Кол, — посмотрите вон на того златовласого ангела — рядом с ней любая покажется дурнушкой!

— А кто же она? — спросил Натэниел.

— Не знаю, но непременно выясню. Кажется, мои молитвы услышаны, — ответил Кол.

— Когда это ты успел помолиться?

— В ту минуту, когда заметил ее.

Тэвис сощурил глаза. Да, пускай она красива, пускай он не видел ее семь или восемь лет, пускай она изменилась — но его не проведешь, он-то узнал ее сразу.

— Тоже мне ангел, — фыркнул Тэвис, — ведьма перевоплотившаяся.

— Ты что, знаком с ней? — удивился Натэниел.

— И ты тоже.

— Представь меня ей, — тут же попросил Кол.

— И меня, — вторил Натэниел.

— Я ведь уже сказал, что вы ее знаете, — с досадой ответил Тэвис. — Этот, как вы изволил выразиться, «ангел», — дочь Сэмюэля Робинсона. Разрешите представить вам, господа, знаменитейшую Лиззи. — И он шутливо поклонился.

— Лиззи! — ахнули оба его приятеля.

— Ей-богу, не могу поверить, — бормотал Кол, — До чего же она изменилась, стала просто прелестна и держится как королева. Как это ты ее узнал?

— Уж кого-кого, а эту отвратительную девчонку я узнаю и в бреду.

— Отвратительную девчонку? Как ты можешь так говорить — посмотри, какая она красавица!

Окинув еще раз Элизабет взглядом, Тэвис уверенно заявил:

— В отличие от вас, друзья мои, на меня она, как и прежде, не производит впечатления, чему я искренне рад.

— Похоже, и ты, старина, теперь не производишь на нее впечатления. Она даже головы не поворачивает в твою сторону, — заметил Кол.

— Повернет, не сомневайтесь, — уверенно ответил Тэвис.

— Не знаю, — возразил Натэниел, — по-моему, у нее отбоя нет от кавалеров.

— Могу спорить, что она не только подойдет ко мне, но и пригласит танцевать, как было и прежде, — стоял на своем Тэвис.

— И ты, как прежде, ей откажешь? — спросил Пол.

— Не исключено. Но не забудь, что иногда я принимал ее приглашения.

— Ставлю пять долларов на то, что она тебя не пригласит.

— Идет, — согласился Тэвис.

Окончив танец с Элвином Хиллом, Элизабет подошла к поджидавшей ее Бекки.

— Давай выпьем немного пунша, — предложила Элизабет.

— Давай, — согласилась Бекки, — правда, после того, как я потанцевала с этим косолапым Тэдом Элмором, мне хочется не пить пунш, а опустить в него ноги.

— Почему?

— Он настоящий медведь, отдавил мне все пальцы.

— Ладно, пошли, — смеясь, сказала Элизабет, — я хочу пить, — и она взяла Бекки под руку.

— Куда ты, — удивилась подруга, — там ведь пунш для мужчин, а нам вон к тому столу, иначе будет скандал.

— Подумаешь, мы ведь можем ошибиться.

— Не можем, все строго всегда стоит на том же месте.

— Да, но ведь я могла и забыть об этом за то время, что меня не было.

— Прекрасно. Вот ты и иди, — сказала Бекки, садясь на скамейку, — я уж лучше здесь подожду.

— Трусиха.

— Не спорю, — ответила Бекки.

Не обращая внимания на удивленные лица стоявших возле чаши с пуншем мужчин, Элизабет наполнила два бокала, ослепительно улыбнулась и направилась к Бекки.

— Пей быстро, — сказала она, — сюда идет миссис Уитерспун.

Едва они успели осушить свои бокалы, как почтенная матрона, задыхаясь от негодования, уже говорила:

— Милая Элизабет, даме не положено пить пунш, предназначенный для мужчин.

— Неужели я ошиблась? — с притворным ужасом, прижимая веер к груди, спросила Элизабет.

— Боюсь, что так, — кивнула миссис Уитерспун.

— О, простите меня, я ошиблась, потому что в Бостоне все иначе. На столах в зале пунш одинаковый, а спиртное мужчины пьют в биллиардной.

Миссис Уитерспун посмотрела на два пустых бокала.

— Я надеюсь, что все обойдется, если вы не станете пить еще.

— Ну конечно не станем, — ответила Бекки, делая вид, что испугалась. — Мне очень стыдно, поверьте.

Удовлетворенно кивнув, миссис Уитерспун с достоинством удалилась. Элизабет и Бекки, стараясь не засмеяться, поднялись, чтобы пройтись по комнате.

— Не могу поверить, чтобы та Лиззи Робинсон, которую я когда-то знал, послушалась миссис Уитерспун, — прошептал рядом знакомый голос, и, подняв голову, Элизабет сызнова окунулась в самые красивые в мире серо-голубые глаза.