Лирика Эдгара По в переводах русских поэтов - [38]

Я посчитал своим уделом,

Служа ему душой и телом.

ЭЛИЗАБЕТ Р. ХЕРРИНГ [116]

Элизабет, коль первым имя это,

Листая твой альбом, увидят там,

Иной педант начнет корить поэта

За сочиненье вирш по пустякам.

А зря!.. Хотя и фокус строки эти,

Бранить меня за них причины нет:

Едва ли был когда-нибудь на свете

Таких забав не любящий поэт.

Размером трудным мысли излагает

Художник не по прихоти своей —

Ему игра созвучий помогает

Раскрыть себя в творении полней.

Раз у него есть дар, его работа

Известным с детства правилом жива:

«Не может в стих облечься то, чего ты

Глубоко в сердце не обрел сперва».

АКРОСТИХ [117]

Элизабет, не мучь меня напрасно:

Любовь мою ты гонишь слишком страстно,

Играя роль Ксантиппы по примеру.

Забытой поэтессы, злой не в меру.

Ах, не смотри так нежно, так влюбленно! —

Боюсь я участи Эндимиона:

Его Селена от любви лечила

Так пылко, что от жизни отлучила.

СТРОКИ ДЖОЗЕФУ ЛОККУ [118]

Когда его черт приберет? —

Вошло у педанта в привычку

Выскакивать вечно вперед

На утреннюю перекличку.

Он выше для тысяч людей,

Чем однофамилец-философ:

Тот — гений по части идей,

А этот — по части доносов.

ВСТУПЛЕНИЕ [119]

Покачивая головою,

Маша крылами надо мною,

В тени ветвей над озерцом,

Поросшим тихим тростником,

Как попугай, и день за днем,

Романс учил меня азам.

На мягких травах я лежал —

И немладенческим глазам,

Младенец верить начинал —

И вслед за ним залепетал.

Настало время — не для пенья.

Миров кровавое кипенье,

Тропически-кричащий свет

На небе исполинских бед

Взошел — и годы, как пустыни,

Объял кромешный мрак гордыни —

И только молнии зигзаг

Терзал порой всеобщий мрак.

Анакреоном упоен,

Я пил вино и пел, как он, —

И слышал Страсти холодок

В согласии холодных строк;

И — маг, алхимик, чародей —

Он счастье делал все больней,

Все невозможней, все желанней

В реторте пламенных мечтаний, —

И Меланхолию одну

Я возлюбил в мою весну,

Отверг Доступное и — вместо

Покоя — впал в безумье жеста,

Любовь — мой вечный идеал —

С дыханьем Смерти повенчал;

Рок, Время, Узы Гименея —

Все пропасть между мной и ею.

Но годы Кондорами в небе

Кружили — и грозил полет

Громами гулкими невзгод, —

И мне глядеть не выпал жребий

На безмятежный небосвод.

И если на крылах Покоя

Парит мгновение иное

И рифмы с лирой перезвон

Порой овладевает мною,

Преступно было б — если б он

Проникся краткой тишиною!

Лишь ныне — для души простор:

Пропала страсть, погас костер;

Что было черным, стало серым;

Конец и славе, и химерам!

Бунтарь, я проклял тишину!

Теперь безропотно усну.

Я жаждал страсти понапрасну —

Я успокоюсь и погасну,

Избуду жизнь мою во сне;

Не пир — похмелье любо мне.

Но прокляты, обречены

И безысходны сами сны.

Лишь мимолетная пора

Прикосновения пера

К бумаге — в Завтра и Вчера

Разнообразье вносит. Но

И этого не суждено:

Рисунок строк давно исчез —

И лишь седобородый бес,

На миг раскрыв тетрадку снов,

Прочтет ее — и был таков.

К*** [120]

Ни приказать, ни воспретить

Я сердцу твоему не в силах,

Монарха выбрав одного

Из тысячи монархов милых.

У тихой пристани любви

Приют нашли мы безопасный,

Но неужели, добрый друг,

На меньшее мы не согласны?

Любовь без гибельных страстей,

Привязанность, где чувство свято,

Где пламя нежности мужской

Хранимо преданностью брата.

Мы будем счастливы вдвойне,

Любви закон единовластный

Душевной дружбой подкрепив, —

На меньшее мы не согласны!

НЕТ КОРОЛЕЙ ГОСПОДНЕЙ ВЛАСТЬЮ [121]

Нет королей господней властью,

Но Эллен исключенье, к счастью, —

Служа такому королю,

Я сами цепи полюблю!

Из кости выстроен слоновой

Престол, где правит деспот новый,

И не осмелится порок

Державный преступить порог.

Ах, Эллен, за твои объятья

Монаршью власть готов признать я,

Бунтарский усмиряя нрав:

Король не может быть не прав!

СТАНСЫ [122]

Звеня пророческой строкой,

Мой стих небесной сини просит:

Здоровье, счастье и покой

Тебе на крыльях он приносит.

Перед тобою долгий век —

Высоких радостей свидетель —

Завидных дней забвенный бег,

Где незабвенна добродетель.

От скуки дольней охранит

Скала небес твой путь счастливый, —

Не разобьются о гранит

Седого Времени приливы.

Твой выбор будет прозорлив —

Живи мечтами дорогими! —

Чужую радость разделив,

Своею поделись с другими.

Столетьям мудрости живой

Внимая с тонким наслажденьем,

Смотри, чтоб ясный разум твой

Не омрачился Заблужденьем.

Лукавством тайным не греша,

Вобрав величье всей вселенной,

Скользит свободная душа

Под знаком Мудрости нетленной.

Веленьем неба и земли

Так призван жить мыслитель гордый —

От низменных страстей вдали,

В мечтах упорный, в целях твердый.

МИСС ЛУИЗЕ ОЛИВИИ ХАНТЕР [123]

Прочь бегу, но знаю:

От себя бегу.

Тщетно заклинаю:

Отпустить слугу.

Как в цепях, тоскую,

Силу колдовскую

Сбросить не могу.

Так в древесной чаще

Хитрая змея

Чешуей блестящей

Манит соловья.

Над травой зеленой

Кружит он, влюбленный,

Смертью ослепленный, —

Так погибну я.

СТРОКИ В ЧЕСТЬ ЭЛЯ [124]

Янтарем наполни взбитым

Запотелое стекло! —

По неведомым орбитам

Снова мысли повело.

Разобрать причуды хмеля

Я уже не в силах сам —

За веселой кружкой эля

Забываешь счет часам.

КОММЕНТАРИИ

ЛИРИКА ЭДГАРА ПО

В ПЕРЕВОДАХ РУССКИХ ПОЭТОВ

ТАМЕРЛАН

Поэма, в которой явственно ощущаются байроновские мотивы, опубликована в 1827 г., дав название первому сборнику Э. По. В том варианте она насчитывала 406 строк. Для второго сборника, вышедшего в 1829 году, автор сократил ее более чем в полтора раза.