Лиорская мельница - [42]

Гарпуны были в порядке, так что единственной безвозвратной потерей стали банки и нож. Банки разметало в клочья, часть осколков скорее всего застряла в драке, часть раскидало по камням. А вот клинок погиб безвозвратно, даже рукоятку найти не удалось. Жаль мамин подарок, но без него не вышло бы так быстро соорудить эйровую бомбу.

Помывшиеся охотники уже начали понемногу расползаться по машинам. Кое-кто все еще бродил по пляжу с нюхачом в поисках утерянных дротиков, хотя обычно этим занимаются сборщики. Тут и там из гальки извлекались острые железяки, придирчиво осматривались. Многие красили древка или повязывали яркие куски ткани, чтобы потом не было проблем с поиском своего оружия.

К тарге подошел бородатый водитель. Как Брак уже успел выяснить, звали его Копун, из загонщиков Гряземесов. Его скраппа была в ремонте, но пропускать охоту не хотелось, вот и отправился за наводчика к прицепному скрапперу.

Махнув рукой парням, бородач полез ковыряться с гравкой и проверять кузов на гразгов. Сначала молча, но потом любопытство взяло верх.

– Слышь, калека. Ну вы там учудили на гребне. А лысый правда пузырь с броска загарпунил?

Брак поморщился. Копун был не первым и вряд ли будет последним, кто подходит с расспросами. Малая доля славы Логи досталась и парню, в основном как единственному, помимо Ухола, очевидцу событий. Всерьез считать, что увечный принимал участие в бою, никому в голову не приходило, но расспрашивали настырно. Даже Чегодун с Гарпунщиком подходили. Задали пару вопросов, оглядели Там-Там и гарпуны, после чего свалили.

Брак, во избежание, всем говорил что ни шарга не помнит, демонстрировал внушительную шишку на затылке и истрепанный плащ. Любопытствующие разочарованно кивали и шли додумывать детали самостоятельно.

Старший сборщик перед уходом хмуро заявил, что хотя от медузы мало что осталось, свою часть трофеев Логи получит. То, что получится собрать. С драком пока непонятно, но тоже кое что должно перепасть. А вот калека в это полез зря, лучше бы сидел в “Мамаше” и возился с железками, вместо того, чтобы по камням протезом звенеть. У Часовщика работы много, нехрен дурью маяться. После чего старший сборщик еще раз напомнив об отцовском долге и утопал на разделку.

Гарпунщик же ничего не сказал, зато подмигнул, кивнув на гарпун, и отправился вслед за Чегодуном.

– Копун, я не видел ничего. Об камень ударился.

– А что жахнуло так? Тоже не видел? Это кувалда его?

– Не видел. Логи в порядок придет, сам у него спроси.

– Так он с нами не едет. В траке повезут, он же пока ходить не может.

– На стоянку приходи. Он вечером проставиться обещал. К попойке точно в себя придет, не пропустит.

Квок, слушающий разговор, сдержанно хмыкнул:

– Копуну на попойку нельзя. У него жена. Думаешь, зачем он сюда без скраппы поперся? Всю дорогу до бухты наливался, чтобы к вечеру выветрилось.

– Иди к шаргу, парень. Нихрена ты не понимаешь, потому что молодой и тупой.

– Что именно я не понимаю? Что ты тайком от жены побухать ездишь?

– Я же говорю, тупой ты. У вас, молодых, все просто: захотел выпить – выпил. Не хочешь – не пьешь. Но поживи с мое, пресытишься простыми путями. Выпить когда захочется – это пресно и скучно. Думаешь, мне жена не разрешает?

– Ага, так и думаю, – Квок улыбнулся и подмигнул Браку. – Разве нет?

– А вот и нет. Чем ты старше, тем больше ритуалов изобретаешь. Тебе уже мало просто выпить, тебе надо выпить так, чтобы это было твое. Кто-то пьет только из стеклянных бутылок. Кто-то только по хорошему поводу. Кому-то обязательно нужна хорошая компания, или проверенный собутыльник. Кто-то и вовсе пьет только островной ром двенадцатилетней выдержки, обязательно горячий и смешанный с вуршем. И на закуску исключительно медузки из середки щупальца, а то вкус не тот. У меня вот такой ритуал, люблю пить в тарге, за рычагами. Чтобы больше никого в кабине, и солнце в харю светило. Руку с флягой в окно выставишь, такая благодать…

– Мне кажется, или ты только что попытался созданием натужной философской теории о выпивке оправдать свое подчиненное положение в вашем семейном тандеме?

– Что? – недоуменно переспросил бородач.

– Брешешь красиво, говорю.

За разговором время пролетело незаметно. Копун разбудил гравку, снял таргу с якорей. Прилив уже начал заметно подниматься, сборщики на пляже засуетились.

Взрыкивая движками, ушли в сторону Подмышки два скиммера искателей, вслед за ними неторопливо потянулись траки.

Уже перед самым отбытием, к тарге приблизилась знакомая фигура светловолосой. Девушка закинула в кузов увесистый тюк, ловко запрыгнула сама. Кивнула Квоку, с любопытством взглянула на задремавшего калеку, но говорить ничего не стала. Хлопнула ладонью по кабине и устало оперлась подбородком на руки, глядя на бухту удивительно светлыми глазами.

Тарга плавно тронулась с места и покатилась по пляжу в сторону плато.

Глава 13

В форт возвращались, когда уже начало ощутимо темнеть. Без приключений миновали Подмышку, ехали неспешно.

По дороге разговорились. Светловолосую звали Кларита, она приходилась Квоку старшей сестрой. Их мать семь лет назад унесла пустынная чумка, но мучаться с воспитанием Ярлану не пришлось – сын как раз отправился в Поиск, а дочь должна была вот-вот вернуться. В результате, брат с сестрой не видели друг друга почти десять лет и последнее время старательно наверстывали упущенное.