Лиорская мельница - [44]

Дверь кабины оглушительно лязгнула, разрушая все очарование момента. Джус ввалился внутрь, с грохотом поставил на пол две канистры. Харкнул куда-то в темноту, споткнулся об тюк и выругался. Разжег большой фонарь. Судя по движениям, накидаться отец еще не успел, хотя обычно в это время уже заметно пошатывался. Тощий, жилистый, выгоревшие волосы неопрятно выбиваются из под налобной повязки.

Джус занес было ногу над приемным сыном чтобы пнуть, но передумал, увидев что тот не спит. Вместо этого прошел к баку, набулькал себе в кружку, расплескав воду по полу. Отпил, скривился, но осушил до дна, шумно глотая.

– Привет, Джус, – Брак, переборов усталость, тяжело сел на лежанке.

– Не слышу счастья в твоем голосе. А где же радость, что любимый папа пришел домой после тяжелого дня, принес эйр. Чтобы тебе, бездельнику, было чем заправлять ночью обогреватель. А ты когда в последний раз называл меня отцом, скотина неблагодарная?

Брак выругался про себя. С трезвым Джусом иметь дело было гораздо тяжелее, чем с пьяным. Приемный отец становился желчным и невыносимым.

– Здравствуй, отец.

– Всегда бы так. – Джус принюхался к кружке и недовольно спросил, – Почему вода воняет? Опреснитель еще с утра запустили.

– Завтра с утра наполню. Трубы надо протянуть.

– Ножку не хочешь нагружать? Это правильно. Хотя мне иногда начинает казаться, что от твоей здоровой ноги проку не больше, чем от тупой железки. Может, она тебе вообще не нужна?

– Я…

– Где ты был весь день? И что это за дерьмо на полу? – Джус пнул тюк, скривился. – Сборщики днем собирались в Подмышку, там пузырей накрыли. Я полдня пытался движок разбудить.

– Это снаряга Логи. Он ходил на медуз охотиться, яда словил.

– И какого шарга ты это дерьмо сюда притащил? И почему именно ты?

– Я вместе с ним ходил, помощником. Хотел глянуть, как пузырей бьют.

Джус вскинулся, резко подскочил к сыну. Схватил за жалобно затрещавший воротник куртки и приподнял над лежанкой. Пристально осмотрел, после чего отвесил чувствительный удар по уху. Отпустил, калека с трудом сохранил равновесие.

– Понял, за что?

– Понял. Нехер мне там делать.

– Нехер тебе там делать,

Оба произнесли фразу одновременно.

– Еще раз передразнишь, полезешь движок отмывать. Ни шарга ты не понял, просто повторяешь за мной, гразгова отрыжка.

Отец вздохнул и задумчиво прошелся по кабине. Еще раз пнул тюк.

– Из-за тебя мы упустили сегодняшнюю долю. Не знаю, что с движком, но эта тварь не хотела просыпаться. Мы должны работать, а не развлекаться на охоте. Сейчас как никогда нужны кри.

– Я знаю. Чегодун вчера просил напомнить о долге, но тебя не было. Сказал, что если не вернешь до конца недели, заберет трак. Я думал помочь, поэтому вызвался на охоту.

Про второй вариант Брак говорить не стал. Не стоит подкидывать отцу идеи. А двигатель он усыпил еще вчера ночью, накормив тварь до отвала и добавив самогона, как раз на тот случай, если отец вдруг решит отправиться со сборщиками.

– Помочь как? Сдохнув на охоте? Мне рассказали, что было у костра. Надеюсь, ты хотя бы догадался не платить этому жирдяю.

– Я не платил.

Брак тут же схлопотал еще одну затрещину.

– Не ври мне. В этой кабине кретин только ты. Я расспросил молодняк. Все в один голос твердят, что ты согласился за зелень. Я даже не буду спрашивать, откуда у тебя зелень, наверняка украл.

– Логи обещал вернуть, если добудем трофей.

Джус обидно заржал.

– Вы еще и за трофей? Шарговы кретины. И что, добыли?

– А ты сходи к костру, спроси, – Брак не удержался от колкости. Он много раз представлял у себя в голове этот разговор, но на трезвого отца его воображения не хватило.

– Медузу? – Джус недоверчиво посмотрел на сына. – Брешешь, как и всегда. А даже если добыли, я надеюсь у тебя хватит яиц стребовать свою долю у жирдяя. С него станется зажать.

– Он обещал отдать.

– А я обещал бросить пить. Никогда не верь подонкам, сынок. А этот Логи настоящий подонок, раз потащил увечного на охоту, взяв за это кри. Из таких мразей надо выбивать свое силой, чуть прогнешься – тебя поимеют и сожрут. Пойдем вместе, сам он не клановый, а его отец трусливее рапы.

Брак давно не слышал от отца такой продолжительной и связной речи. Это пугало. А тот продолжал говорить:

– Надеюсь, часть трофеев покроет сегодняшнюю долю, которой мы лишились по твоей прихоти. Чегодун, жаба пустынная… Знает же, гразгова отрыжка, что кри у нас нет. Трак он мой хочет... Ничего пока мы здесь живем, мой трак он не получит. Это память.

Джус с какой-то тоской осмотрел кабину, задержал взгляд на потолке.

– А еще ты со своим подонком другом. Куда ты в следующий раз за ним пойдешь? Прямиком в Поиск похромаешь, еще и приплатишь за это? Нехер тебе там делать.

– Я и не собирался. Сам постоянно твердишь, что там делать нечего.

– Ты меня сейчас в лицо кретином называешь? Только слепой джорк поверит, что ты об этом не думаешь. Видела бы Сима, во что превратился ее сын. Пропадает шарг знает где, на отца забивает, а потом в лицо называет кретином. Как есть Бракованный, вот ты кто.

– Мама хотела бы, чтобы я отправился в Поиск. Она сама мне говорила. И я не называл тебя кретином, отец.