Линия судьбы - [5]

Келли предпочитала более мужественную внешность «простого парня» Стэнфилда. Угловатое лицо, квадратный подбородок, слишком длинный – как сочли бы некоторые – нос, однако теплая улыбка сглаживала острые черты. Эта улыбка с очень необычными ямочками высоко на скулах принесла Хейвуду тысячи голосов избирателей.

Со временем ямочки почти затерялись среди морщинок вокруг глаз, однако Хейвуд сохранил свое обаяние. Пусть дед ругает Стэнфилда за ультраконсервативные взгляды, но люди сенатора любят, любят настолько, что, возможно, выберут следующим президентом, закрыв глаза на пристрастие к алкоголю его жены.

– Иногда случались и более странные вещи, – сказала Келли, но Джаспер уже спал у ее ног.

Келли услышала, как в кухне хлопнула дверь черного хода. Ума Бигей пришла, как всегда, до зари, чтобы приготовить завтрак. Ума вела дом деда с тех самых пор, как он неожиданно оказался с маленькой девочкой на руках, и, хотя ее блестящие черные волосы с годами стали совершенно седыми, она закручивала их, как и прежде, в гладкий узел. В жилах Умы текло немного крови племени хопи, но гораздо больше крови навахо. Ее мать была из рода Падающей Скалы, отец – из рода Речной Излучины. Фамилия Бигей среди североамериканских индейцев – коренных американцев, как они сами называли себя, – очень распространенная, и Ума состояла в родстве почти со всеми местными индейцами, в том числе и с работающими в поместье Стэнфилдов.

Келли отправилась в кухню, проснувшийся Джаспер засеменил за нею. Ума, в темно-синей вельветовой блузе с самодельными серебряными пуговицами и голубой юбке, чуть прикрывавшей высокие вышитые бисером мокасины, надевала клетчатый фартук.

Женщины обменялись приветствием на языке навахо, за которым, по традиции, должны были последовать новости обо всех знакомых.

– У Стэнфилдов происходит что-нибудь интересное? – спросила Келли.

– Проснись, детка! Тайлер Стэнфилд собирается в сенат. Он заперся с Бенсоном Уильямсом и пишет речи для предвыборной кампании. Больше там почти ничего не происходит.

Келли подавила улыбку. Ума просто прелесть: соблюдает древние ритуалы навахо и подражает речи голливудских звезд из «мыльных опер», которые каждый день смотрит по маленькому телевизору в кухне.

Где же Логан Стэнфилд? Келли уже обзвонила все городские отели. Логан ни в одном из них не зарегистрировался, поэтому она и решила, что он поселился у Стэнфилдов.

– Ума, сделай мне одолжение. Поговори со своим кузеном Джимом Кри. Спроси, не видел ли он в поместье посторонних.

Джим Кри, опытный конюх, несмотря на преклонный возраст, продолжал заботиться о первоклассных арабских жеребцах Стэнфилда и к тому же был шаманом. Джим работал на ранчо и тогда, когда исчез Логан. Именно Джима доведенный до отчаяния Хейвуд Стэнфилд просил помочь в поисках пропавшего сына.

Шаманы гордятся своей способностью обнаруживать пропавшие вещи. Правда, Джим Кри несколько недель тщетно пытался найти ребенка, но он первый должен почувствовать его возвращение.

– Я спрошу Джима, не встречал ли он чужаков, – ответила Ума.

Келли не сразу поняла, что голос Умы прозвучал как-то странно. Навахо редко лгут – чуть ли не с рождения их учат говорить только правду, – однако они умеют ловко лавировать, исключая некоторые детали.

Келли нарочно сформулировала следующий вопрос как можно шире:

– Ума, Джим говорил о чем-нибудь или о ком-нибудь необычном во владениях Стэнфилдов?

Пожилая женщина сосредоточенно разбила яйцо пополам и вылила содержимое в маленькую мисочку, чтобы использовать позже. Ума презирала мерные ложки, пользуясь половинкой скорлупы, как делали ее предки.

– Ума? – переспросила Келли, не сомневаясь, что индианка что-то скрывает.

– Джим видел кого-то в заброшенной хижине у Песчаного ручья.

В юности Келли часто скакала в тех местах на лошадях и знала круглое глинобитное строение с загоном для скота, окруженным кольями. Зачем Логану Макко-рду скрываться в месте, где нет электричества, а вода подается старым ржавым ветряком?

– Что Джим видел в хижине?

Ума опасливо огляделась и понизила голос.

– Оборотня.

– Оборотня? – Келли не смогла скрыть разочарования. Неудивительно, что Ума так уклончива.

Индейцы считают, что обратной стороной мира правят необъяснимые, то есть сверхъестественные силы. Поощряя Келли изучать положительные стороны культуры индейцев – их высокие моральные принципы, семейные ценности, гармонию с внешним миром и уважение к природе, – дед запрещал Уме обсуждать с девочкой оборотней и ведьм.

Однако, когда деда не было поблизости, Келли уговаривала Уму рассказывать ей о ведьмах, господствующих над темной стороной жизни, и разных индейских суевериях. Оборотнями или ведьмами, по представлениям навахо, становились люди, нарушавшие священные табу племени, например, совершавшие убийство или кровосмешение. Перейдя в царство мертвых, ведьма могла принять любой образ, могла один день быть человеком, а на следующий – орлом.

Или невидимкой.

Ума повернулась к Келли спиной и упрямо повторила:

– В старой хижине живет оборотень.

Десять минут спустя Келли уже вела дедушкин джип через темный город к Песчаному ручью. Конечно, можно было бы подождать до рассвета, но Келли не могла ждать. Ее репортерское чутье подгоняло проверить любой след, пока он не остыл. Она даже взяла с собой фотоаппарат… так, на всякий случай.