Линия красоты - [4]
Он вошел в кухню. Елена прибирается там каждое утро, но сейчас Кэтрин, должно быть, уже все перевернула вверх дном. Выдвинутые ящики буфета тяжело висели в воздухе. Вздрогнув, Ник поспешил в столовую, но часы спокойно тикали на своем месте над камином, и стоял нетронутым сейф с серебром. Потемневшие от времени портреты предков Рэйчел кисти Ленбаха сурово взирали на Ника со стен. На втором этаже, в гостиной, были распахнуты окна и балкон, со стены над камином призывно сверкал венецианский залив работы Гуарди. И здесь стоял открытым застекленный шкаф с посудой. Странно, как сама жизнь в таком доме приобретает вид грабежа. Ник вышел на балкон, глянул вниз — в саду никого. Уже спокойным шагом преодолел три оставшихся лестничных пролета: взрослая тревога за безопасность дома, отвлекшая от постоянных мыслей о Лео, стала почти облегчением. Заметив движение в комнате у Кэтрин, окликнул ее. Сквозняк захлопнул дверь в его спальню, здесь стало невыносимо душно, книги и бумаги на столе нагрелись, казалось, еще немного — и начнут сморщиваться от жары.
— Знаешь, мне сейчас показалось, что к нам залезли, — громко сказал Ник.
Сказал спокойно — страх уже ушел.
Достав из шкафа две рубашки на выбор, остановился с ними перед зеркалом. В этот миг в комнату вошла Кэтрин, молча встала позади него. Он сразу почувствовал, что она хочет протянуть к нему руку — и не может. Она не встречалась с ним взглядом в зеркале, просто смотрела на него, куда-то на его плечо, словно ждала, что он сам поймет, что делать. На губах ее играла странная бледная усмешка, как у человека, только что преодолевшего сильную боль. Ник выдавил улыбку — жалкие несколько секунд отсрочки, — спросил как ни в чем не бывало: «Голубую или белую?» — и рубашки затрепетали в воздухе, словно два крыла. День подходил к концу, и Лео на своем серебристом мотоцикле мчался домой, в Уиллсден; но Ник опустил руки, и рубашки тихо спланировали на пол.
— Что такое? — спросил он.
Она прошла мимо и села на кровать, глядя на него все с той же зловещей усмешкой. День за днем Ник видел ее все в том же легком платье в цветочек, но сейчас ему вдруг показалось, что это платье ничего не прикрывает. Он сел рядом, обнял ее, потер ей плечи, как будто стараясь согреть, хотя она горела, словно ребенок в лихорадке. Спросил:
— Я могу что-нибудь сделать?
Голос прозвучал жалко, словно Ник не ее, а сам себя успокаивал, — в сущности, так оно и было. В глубине зеркала отражались две хрупкие фигурки, два юных лица с очень похожим выражением — страха и одиночества.
— Ты не мог бы прибрать у меня в комнате? — тихо попросила Кэтрин. — Унеси все оттуда вниз.
— Ладно.
Ник вышел в коридор, заглянул в комнату Кэтрин. Здесь, как всегда, шторы были задвинуты, и воздух пропитан сигаретным дымом. Тревожный красный свет торшера заливал беспорядочную груду белья на кровати. Машинально, хоть его никто не видел, Ник выпрямился и откашлялся, словно говоря: «Все в порядке, я все беру на себя». Мысль его лихорадочно работала, однако продолжала цепляться за последние секунды непонимания. Он оглядел стол, кровать, сваленную в кучу одежду на антикварном ореховом кресле. В углу спальни была раковина, и в ней Кэтрин выложила рядком, словно инструменты перед операцией, с полдюжины острых предметов: тяжелый мясной нож, тесак с двойной ручкой и волнистым лезвием, пару Длинных, остро заточенных ножей для разделки рыбы, пару кинжалов, коротких и толстых, которыми Джеральд ловко протыкал оленину. Ник собрал все эти штуки и с опаской, словно они могли ожить у него в руках, отнес по лестнице вниз.
Кэтрин запретила кому-либо звонить, намекнула, что, если он попробует, может случиться что-нибудь похуже. Ник мерил шагами комнату, ломая голову, что теперь делать, и с ужасом понимая, что экзамен на умение жить в мире Федденов он провалил. При одной мысли о том, что ее родители узнают, к горлу подкатывала тошнота. Все, как он и опасался: он их подвел, оказалось, что ему нельзя доверять. Может быть, попытаться разыскать Тоби? Но Тоби для Кэтрин — никто, в ее глазах он заслуживает в самом лучшем случае безразличной вежливости. Снова и снова Ник прокручивал в голове эту ситуацию. Убеждал себя, что кризис миновал, что, возможно, и кризиса-то никакого не было — просто своего рода ритуал, встреча лицом к лицу с тем, что притягивает и страшит. Что, так или иначе, опасность уже позади. Теперь Кэтрин молчала, сжавшись в комочек на диване, выглядела усталой, казалось, готова была уснуть сидя. Возможно, думал Ник, сегодняшний день уже превратился для нее в далекое смутное воспоминание. Возможно, она все это спланировала и подгадала к его возвращению. Возможно…
И тут она сказала:
— Ради бога, не оставляй меня одну.
И он ответил:
— Что ты, конечно, не оставлю.
Да, и об этом говорил Тоби на озере: у нее бывают моменты, когда она просто не может оставаться одна, кто-то обязательно должен быть рядом. В то время Ник мечтал стать одним из персонажей в истории этой семьи, взять на себя братский долг Тоби. Что ж, так оно и случилось, и теперь в Уиллсдене его ждет Лео, а Кэтрин просит, чтобы он не оставлял ее одну.
Англо-русский роман конечно же о любви, о любви между представителями разных культур в условиях глобализованного мира. Во что выльется случайная встреча главных героев: английского юриста Дэвида и преподавателя московского вуза Тани? Если рассматривать жизнь как квест, то такие встречи — это подсказки, куда и с кем идти по жизни дальше. Кто понял, дойдёт до счастливого финала, кто не заметил, удача отвернётся. Как же узнать, что подарок судьбы, а что искушение?
Если ты живешь в криминальном мире, частью которого является твоя семья, но не ты сам, то психологические проблемы неизбежны. Рита не стала исключением. Ее тело выросло, но внутри она так и осталась маленькой девочкой, маленькой Машей без Медведя, которая заблудилась в лесу взрослой жизни. Она вдруг осталась одна, а одной очень страшно, особенно когда попадаешь в секретную тюрьму, и над миром нависает апокалипсис. Всю жизнь Риту спасала вера, но что делать, если и бог покинул тебя?
Привет-привет!!! Познакомимся? Познакомимся! Я — Светлана Владимировна Лосева — психолог по счастью. Ко мне обращаются, когда болит Душа. Когда всё хорошо в материальном и социальном плане, и сейчас, вдруг (!!!), стало тошно жить. Когда непонятно, что происходит и как с этим «непонятно» разобраться.
На маленькой планете идёт борьба за власть. Десять крупных очагов соревнуются между собой за лидерство. Но к чему может привести отчаянное противостояние? Конечно, к катастрофе. Мятежники не подозревают, что запустили машину безумия, неумело пытаясь спасти мир. И теперь всей планете угрожает призрак смерти. Он маячит на горизонте, желая разрушить то немногое, что ещё осталось.
В сборнике рассказы о женщинах разных возрастов. Каждая из них совершает маленькие личные подвиги на житейском уровне. На том самом, где нет фотокамер и журналистов, нет психологов и юристов, где решения принимаются своим умом. Жажда жизни, стремление к счастью, ответственность за свой выбор, вера в себя и в лучшее. Как бы ни было плохо — все равно когда-нибудь будет хорошо! Книга рекомендуется к прочтению не только женщинам, но и мужчинам. Ведь счастье не строится в одиночку.
«…Уже давно Вальтер перестал плакать; Юлиус сидит с газетой у печки, а сын устроился у отца на коленях и наблюдает, как во мне оттаивает замерзший мыльный раствор, — соломинку он уже вытащил. И вот я, старая, перепачканная чашка с отбитой ручкой, стою в комнате среди множества новеньких вещей и преисполняюсь чувством гордости оттого, что это я восстановила мир в доме…» Рассказ Генриха Бёлля опубликован в журнале «Огонёк» № 4 1987.
«Брик-лейн» — дебютный роман Моники Али, английской писательницы бангладешского происхождения (родилась в Дакке).Назнин, родившуюся в бангладешской деревне, выдают замуж за человека вдвое ее старше и увозят в Англию. В Лондоне она занимается тем, чего от нее ждут: ведет хозяйство и воспитывает детей, постоянно балансируя между убежденностью мужа в правильности традиционного мусульманского уклада и стремлением дочерей к современной европейской жизни. Это хрупкое равновесие нарушает Карим — молодой активист радикального движения «Бенгальские тигры».
Дэймон Гэлгут (р. 1963) — известный южноафриканский писатель и драматург. Роман «Добрый доктор» в 2003 году вошел в шорт-лист Букеровской премии, а в 2005 году — в шорт-лист престижной международной литературной премии IMPAC.Место действия романа — заброшенный хоумленд в ЮАР, практически безлюдный город-декорация, в котором нет никакой настоящей жизни и даже смерти. Герои — молодые врачи Фрэнк Элофф и Лоуренс Уотерс — отсиживают дежурства в маленькой больнице, где почти никогда не бывает пациентов. Фактически им некого спасать, кроме самих себя.
Лондонское предместье, начало 1940-х. Два мальчика играют в войну. Вообразив, что мать одного из них – немецкая шпионка, они начинают следить за каждым ее шагом. Однако невинная, казалось бы, детская игра неожиданно приобретает зловещий поворот… А через 60 лет эту историю – уже под другим углом зрения, с другим пониманием событий – вспоминает постаревший герой.Майкл Фрейн (р. 1933), известный английский писатель и драматург, переводчик пьес А. П. Чехова, демонстрирует в романе «Шпионы» незаурядное мастерство психологической нюансировки.
Иэн Макьюэн — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом). Его «Амстердам» получил Букеровскую премию. Русский перевод романа стал интеллектуальным бестселлером, а работа Виктора Голышева была отмечена российской премией «Малый Букер», в первый и единственный раз присужденной именно за перевод. Двое друзей — преуспевающий главный редактор популярной ежедневной газеты и знаменитый композитор, работающий над «Симфонией тысячелетия», — заключают соглашение об эвтаназии: если один из них впадет в состояние беспамятства и перестанет себя контролировать, то другой обязуется его убить…