Линия красоты - [18]
— Я смотрю, вы разбираетесь в мебели.
— Немного, — скромно ответил Ник. — У моего отца антикварный бизнес.
— Да, и отличный, процветающий бизнес, — вставил Джеральд с такой энергичной благосклонностью, словно Ник признался в родстве с мусорщиком. — Он мой избиратель, так что я хорошо его знаю.
— Тогда вам стоит приглядеться ко всему, что здесь есть, — заметил лорд Кесслер. — Такого вы нигде больше не увидите.
— В самом деле, Ник, смотри внимательно, — подхватил Джеральд. — Этот дом никогда не открывается для публики.
Потом лорд Кесслер повел его в библиотеку, где книжные шкафы смотрелись куда внушительнее книг. Впрочем, и книги — огромные, темные, с тяжелой позолотой заглавий на корешках — выглядели роскошно, сразу чувствовалось, это какие-то особые книги, не из тех, что Ник держит в руках каждый день. Лорд Кесслер открыл застекленную клетку и извлек один огромный том — «Fables Choisies de La Fontaine»[2] в зеленовато-коричневатом кожаном переплете с золотым тисненым узором из причудливо переплетенных листьев и завитков. Они стояли плечом к плечу, и Ник ощутил исходящий от лорда Кесслера приятный запах чистого белья и дорогого одеколона. Сам он взять книгу не осмелился — лишь бросил взгляд на фантастические страницы, населенные изящными слонами и львами. Лорд Кесслер показывал ему книгу быстро — не то чтобы с пренебрежением, но явно предполагая, что Ник не может оценить ее красоты и интересуется только из вежливости. На самом деле книга Ника потрясла, но он не осмелился беспокоить любезного хозяина просьбой разрешить ему ее посмотреть. Даже не понял, что это — жемчужина коллекции или одна из многих, взятая наугад.
У шкафа они помедлили еще с минуту. Ник увидел на полке Троллопа, «Как мы теперь живем», относительно скромное на вид издание; решился его достать, обнаружил экслибрис с гербом, далее страницы были не разрезаны.
— Что это вы там нашли? — благодушно поинтересовался лорд Кесслер. — A-а! Любите Троллопа?
— Честно говоря, не совсем, — отвечал Ник. — Мне всегда казалось, что он писал слишком торопливо. Помните, что Генри Джеймс говорит о нем и о его «бесконечных тяжелых томах свидетельских показаний по делу Англии»?
Лорд Кесслер уважительно помолчал, отдавая дань образованности Ника, затем заметил:
— Нет, Троллоп хорош. Очень хорошо пишет о денежных делах.
— А… да… — пробормотал Ник, сконфуженный вдвойне: во-первых, он ничего не понимал в денежных делах, а во-вторых, из чисто эстетического предубеждения так и не открывал Троллопа. — Честно говоря, я у него не все читал.
— Ну, вот эту вещь, конечно, знаете, — предположил лорд Кесслер.
— Да, эта очень хороша, — уступил Ник, вглядываясь в обложку.
Порой, благодаря какому-то плодотворному самовнушению, он приобретал о книгах, которые никогда не читал, воспоминания почти столь же ясные — точнее, столь же смутные, — как о тех, которые читал, но давным-давно и с тех пор почти позабыл.
Ник поставил книгу на место и осторожно закрыл позолоченную клетку. У него возникло странное — и, может быть, обманчивое — чувство, как будто до сих пор была пустая светская беседа, а вот сейчас пойдет разговор о деле.
— Вы с Тобиасом в школе вместе учились?
— О… нет, сэр. — О барвикской школе Ник решил не упоминать. — Мы товарищи по Оксфорду, оба были в Вустерском колледже. Только я слушал английскую литературу, а Тоби, конечно, ПФЭ.
— Ясно… — проговорил лорд Кесслер с таким видом, словно ему самому далеко не все было ясно. — В один год поступали?
— Да, в один год, — подтвердил Ник.
Слова лорда Кесслера бросили на прошедшие три года какой-то исторический отблеск. Нику вспомнилось, как он в первый раз увидел на лекции Тоби и все остальное вдруг потеряло для него значение.
— И с какими результатами окончили?
Этот вопрос Ника порадовал, поскольку можно было честно ответить: «С отличными». Он чувствовал, что, случись ему окончить колледж с оценками второй степени, как Тоби, разговор пошел бы по-другому.
— И как вы оцениваете шансы моего племянника? — с улыбкой поинтересовался лорд Кесслер.
— Мне кажется, у него все будет хорошо, — осторожно ответил Ник, не совсем понимая, о каких шансах речь, но по лицу собеседника понял, что ответил правильно.
Лорд Кесслер немного подумал.
— А вы сейчас чем занимаетесь?
— В следующем месяце начну писать диссертацию.
— А… понятно, — протянул лорд Кесслер (по слабой улыбке и легкому движению подбородка Ник понял, что он ожидал чего-то другого). — И какую тему выбрали?
— Я… м-м… Я хотел бы писать о стиле, — объявил Ник.
На преподавателей такой выбор темы произвел впечатление; однако на лице у лорда Кесслера отразилась легкая неуверенность. Человек, в кабинете у которого стоит бюро мадам де Помпадур, думалось Нику, о стиле должен знать все; однако ответ лорда напомнил Нику старинные рассуждения о форме и содержании.
— О стиле вообще?
— О стиле авторов рубежа веков — Конрада, Мередита и, конечно, Генри Джеймса.
Тут он покраснел, поскольку сам пока не знал, что именно собирается доказывать в своей работе.
— А, — понимающе сказал лорд Кесслер, — стиль как инструмент.
Ник улыбнулся.
— Да, именно. Или, может быть, точнее — как с помощью стиля автору удается одновременно прятать и раскрывать какие-то идеи.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Лондонское предместье, начало 1940-х. Два мальчика играют в войну. Вообразив, что мать одного из них – немецкая шпионка, они начинают следить за каждым ее шагом. Однако невинная, казалось бы, детская игра неожиданно приобретает зловещий поворот… А через 60 лет эту историю – уже под другим углом зрения, с другим пониманием событий – вспоминает постаревший герой.Майкл Фрейн (р. 1933), известный английский писатель и драматург, переводчик пьес А. П. Чехова, демонстрирует в романе «Шпионы» незаурядное мастерство психологической нюансировки.
Джорджи Ютленд под сорок, профессию медсестры и романтические мечты о родственной душе она променяла на тихую жизнь домохозяйки в рыбацком поселке на западном побережье Австралии. Ночи напролет, пока домашние спят, она сидит в Интернете и тихо спивается. Но внезапно в ее судьбу входит Лютер Фокс – браконьер, бывший музыкант, одинокая душа. Изгой.Действие этого романа с подлинно приключенческим сюжетом разворачивается на фоне удивительных пейзажей Австралии, жесткий реалистический стиль автора удачно подчеркивает драматизм повествования.Роман австралийского писателя Тима Уинтона (р.
Марк Хэддон — английский писатель, художник-иллюстратор и сценарист, автор более десятка детских книг. «Загадочное ночное убийство собаки», его первый роман для взрослых, вошел в лонг-лист премии Букера 2003 года, в том же году был удостоен престижной премии Уитбреда, а в 2004 году — Литературного приза Содружества.Рассказчик и главный герой романа — Кристофер Бун. Ему пятнадцать лет, и он страдает аутизмом. Он знает математику и совсем не знает людей. Он не выносит прикосновений к себе, ненавидит желтый и коричневый цвета и никогда не ходил дальше, чем до конца улицы, на которой живет.
Иэн Макьюэн — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом). Его «Амстердам» получил Букеровскую премию. Русский перевод романа стал интеллектуальным бестселлером, а работа Виктора Голышева была отмечена российской премией «Малый Букер», в первый и единственный раз присужденной именно за перевод. Двое друзей — преуспевающий главный редактор популярной ежедневной газеты и знаменитый композитор, работающий над «Симфонией тысячелетия», — заключают соглашение об эвтаназии: если один из них впадет в состояние беспамятства и перестанет себя контролировать, то другой обязуется его убить…