Лингвистические парадоксы - [8]
'Герой А. Франса из «Книги моего друга» говорит: «Все первобытные языки были очень образны и одушевляли всякий предмет, который называли. Они наделяли человеческими чувствами небесные светила, облака — «небесных коров», свет, ветры, зарю. Из этой образной, живой, одушевленной речи родился миф, а сказка вышла из мифа».
О тесной связи языка и мифа писал М. Горький:
«Что образование и построение языка — процесс коллективный, это неопровержимо установлено и лингвистикой и историей культуры. Только гигантской силой коллектива возможно объяснить непревзойденную и по сей день глубокую красоту мифа и эпоса, основанную на совершенной гармонии идеи с формой. Гармония эта, в свою очередь, вызвана к жизни целостностью коллективного мышления, в процессе коего внешняя форма была существенной частью эпической мысли, слово всегда являлось символом, т. е. речение возбуждало в фантазии народа ряд живых образов и представлений, в которые он облекал свои понятия. Примером первобытного сочетания впечатлений является крылатый образ ветра: невидимое движение воздуха олицетворено видимою быстротой полета птицы; далее легко было сказать: «Реют стрелы яко птицы». Ветер у славян — стри, бог ветра Стрибог, от этого корня стрела, стрежень (главное и наиболее быстрое течение реки) и все слова, означающие движение: встреча, струг, сринуть, рыскать и т. д.».
Знание обычаев, нравов древних народов, знание их мифологии, их представлений о мире помогает понять первоначальный смысл многих слов. Но справедливо и обратное: анализ слов помогает понять и образ жизни, и взгляды наших далеких предков. Что такое счастье? Какого человека мы называем счастливым? На этот вопрос можно ответить по-разному.
В новелле А. Франса «Рубашка» есть такой эпизод: самого ученого человека государства, директора Королевской библиотеки, спрашивают о том, что такое счастье. Он отвечает: «всякое слово должно определяться этимологически по его корню: вы меня спрашиваете, что мы разумеем под словом «счастье»? «Счастье» — bonheur или «благополучие» — это благое предзнаменование, благое знамение, уловленное по полету и пению птиц...»
Наши предки вкладывали в это слово иной смысл. Об этом свидетельствует корень слова: часть. Счастливый — имеющий часть, часть богатства, наследства, получивший долю. Заметим, что и слово доля имеет значение не только «часть», но и «судьба, участь». Да и состав последнего слова также прозрачен: у-часть. Вспомним и другое слово: удел. Иногда приходится идти очень далеко в историю, к индоевропейцам. Именно из индоевропейского вышли позже языковые семьи: языки славянские (русский, польский, чешский и др.), германские (английский, немецкий, скандинавские и др.), романские (французский, испанский, итальянский и др.), иранские, такие языки, как хинди, урду, бенгали и др.
Например, обратим внимание на такую странность нашего языка: мясо свиньи называется свинина, мясо барана — баранина, а мясо коровы — говядина, а не «Коровина». В глубокой древности было слово говядо для скота. У индоевропейцев был, судя по всему, крупный рогатый скот. Крупный рогатый скот — это прежде всего коровы, это молочное хозяйство.
Известный языковед О. Н. Трубачев обратил внимание на такую странность: было только родовое название, общее для коровы и быка. Особого названия для коровы не существовало.
«Важность этого свидетельства языка трудно переоценить, — пишет О. Н. Трубачев. — Сначала кажется малоправдоподобным, чтобы индоевропейцы, разводя коров, не употребляли в пищу молока. Тем не менее в действительности так и было, и это, по-видимому, совершенно закономерная стадия в исторической эволюции животноводства, продолжавшаяся у разных народов разное время».
Ученый приводит многочисленные аналогичные примеры. Так, многие народы Восточной Азии и Африки не пьют молока. В Египте молоко лишь приносилось в жертву богам. Греки гомеровской эпохи тоже не пили коровьего молока.
Показательно, что нет и общего индоевропейского названия молока. Добавим, что первоначальный смысл слова корова — 'рогатая'. В других языках тот же корень послужил для слов, обозначающих оленя. Изучая особенности слова корова, лингвисты обнаружили связь этого слова со словом коровай (в нынешнем написании — каравай). Это тот самый «коровай», который испекли на чьи-то именины. И тот самый, который является важнейшим элементом многих образов. Но какая связь может быть у коровы с караваем? Оказалось, непосредственная, ритуальная. Как выяснено, раньше коров выращивали не для молока, а для жертвоприношений. Позже, когда корову оценили по-настоящему, стали реальное животное заменять символом: выпекали из теста изображение, фигурку коровы. Позже жертвенный пирог украшали частью животного, например, рогами (так называемый «рогатый каравай»). Такая жертва должна была принести плодородие, благополучие, счастье. «Я и рогат, я и богат» — говорил каравай. «Каравай, каравай, кого хочешь выбирай...»
Книга носит универсальный, разножанровый характер, можно даже сказать, что это – информационно-художественное издание. Не только рассказ о трудностях, проблемах и ностальгии эмиграции, но и повествование о судьбе эмигрантов, о том, как устроились они на чужбине, как приспосабливались к новым условиям, что писали и как тосковали по утраченной родине. Вместе с тем книга представляет собой некую смесь справочника имен, антологии замечательных стихов, собрания интересных фрагментов из писем, воспоминаний и мемуаров русских беженцев.
Искусство рассказывать страшные истории совершенствовалось веками, постепенно сформировав обширный пласт западноевропейской культуры, представленный широким набором жанров и форм, от фольклорной былички до мистического триллера. В «Четырех лекциях о литературе ужасов» Оксана Разумовская, специалист по английской литературе, обобщает материал своего спецкурса по готической литературе и прослеживает эволюцию этого направления с момента зарождения до превращения в одну из идейно-эстетических основ современной массовой культуры.
В этой книге, идейном продолжении «Битников», литератор и историк философии Дмитрий Хаустов предлагает читателю поближе познакомиться с культовым американским писателем и поэтом Чарльзом Буковски. Что скрывается за мифом «Буковски» – маргинала для маргиналов, скандального и сентиментального, брутального и трогательного, вечно пьяного мастера слова? В поисках неуловимой идентичности Буковски автор обращается к его насыщенной биографии, к истории американской литературы, концептам современной философии, культурно-историческому контексту, и, главное, к блестящим текстам великого хулигана XX века.
Подлинная история шелковичного дерева, росшего во дворе дома Шекспира в Стратфорде-на-Эйвоне, малоизвестна широкой публике. Писатель и актер Кейр Катлер представляет увлекательный исторический отчет о том, как это дерево превратилось в один из самых ценных активов города, и почему его удаление расценивалось как святотатство. Эту подлинную историю очень немногие профессора решаются рассказывать своим студентам, поскольку она ставит под сомнение догму об авторстве Уильяма Шекспира.
Эта книга – не очередной учебник английского языка, а подробное руководство, которое доступным языком объясняет начинающему, как выучить английский язык. Вы узнаете, как все подходы к изучению языка можно выразить в одной формуле, что такое трудный и легкий способы учить язык, почему ваш английский не может быть «нулевым» и многое другое. Специально для книги автор создал сайт-приложение Langformula.ru с обзорами обучающих программ, словарем с 3000 английских слов и другими полезными материалами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.