Лингвистические парадоксы - [7]

Художник Н. В. Кузьмин, вспоминая о том, как он иллюстрировал юбилейное издание «Евгения Онегина» (1937) — эта работа прославила его на весь мир,- рассказал о таком эпизоде:

«Редактором издания был Цявловский. Все рисунки мы обсуждали с ним совместно. Обнаружилось, что в тексте есть места, требующие комментария, особенно в том случае, если рисунок дает повод толковать это место превратно. Так, меня тронула строфа Пушкина, обращенная к будущему другу-читателю:

Быть может, в Лете не потонет

Строфа, слагаемая мной;

Быть может (лестная надежда!),

Укажет будущий невежда

На мой прославленный портрет

И молвит: то-то был поэт!

Я нарисовал юношу и девушку, благоговейно взирающих на портрет Пушкина, и засомневался: а ну как не все поймут, что поэт совсем не обвиняет будущего читателя в невежестве. Каждый, вдумчиво прочитавший эту строфу и следующую, должен понять, что невежда не может иметь в этом контексте современного, уничижительного значения. Цявловский также подтвердил мне, что «невежда» в пушкинские времена означало 'наивный, зеленый, не искушенный жизнью юнец'. Тем более что ранее Пушкин говорит и о Ленском: он сердцем милый был невежда. Мы порешили, что читатель разберется.

Увы, мы рассчитали плохо. Во втором номере журнала «Искусство» за 1937 год появились укоризненные строки о клевете на нашу славную молодежь, которая изображается художником в виде невежд. Критик не оправдал наших упований на умного читателя».

Язык Толстого, Чехова нам, конечно, ближе, но тоже имеет свои отличия. Новые слова, новые значения появляются все время. Это свидетельство жизни языка. И чем дальше в историю, тем заметнее, тем значительнее и тем интереснее эти изменения.

Судьбы слов

Изображая жизнь Лариных во второй главе «Евгения Онегина», Пушкин пишет:

Они хранили в жизни мирной

Привычки милой старины:

У них на масленице жирной

Водились русские блины;

Два раза в год они говели;

Любили круглые качели,

Подблюдны песни, хоровод;

В день Троицын, когда народ

Зевая слушает молебен,

Умильно на пучок зари

Они роняли слезки три...

Как будто опять какая-то странность? Кто не наблюдал яркие краски неба перед восходом или после захода солнца? Но это ли умиляло Лариных? Краски неба здесь ни при чем. Пучок зари — это пучок травы. В примечаниях к «Евгению Онегину» вы найдете: «Заря или зоря — полевая трава из семейства зонтичных». Ну, теперь, кажется, все ясно? Но почему эта трава так умиляла Лариных, что они роняли слезки три. И как будто насмешка поэта — не рыдали, не плакали, а роняли слезки в количестве трех штук. В чем здесь дело?

Недоумение объяснил замечательный знаток культуры, быта, языков славянских народов Н. И. Толстой. Он указал на нечто похожее в стихах С. Есенина:

Троицыно утро, утренний канон,

В роще по березкам белый перезвон.

Тянется деревня с праздничного сна,

В благовесте ветра хмельная весна.

На резных окошках ленты и кусты.

Я пойду к обедне плакать на цветы...

Снова «Троицын день», понятное украшение зеленью и лентами окон — и странное «плакать на цветы». Может быть, эти стихи — иносказание? «Однако они не иносказательны, — возражает Н. И. Толстой, — а точно описывают старинный славянский обряд, обряд еще дохристианский, связанный с магией вызывания дождя и плодородия».

Оказывается, как отмечает Н. И. Толстой, известен обычай идти на троицу с пучком травы, которая должна быть оплакана. Это считалось залогом того, что летом не будет засухи. Слезы означают дождь.

Вода давала жизнь. Но жизнь невозможна и без огня, без света и тепла. «Вода» и «огонь» — важнейшие понятия в сознании древнего человека. Они породили множество мифов, сказок, легенд. Они же породили и множество слов. Выдающийся языковед А. А. Потебня записал однажды: «Если бы мы не знали, что божества огня и света занимали важное место в языческих верованиях славян, то могли бы убедиться в этом из обилия слов, имеющих в основании представления огня и света».

Связано с огнем слово горе, то, что горит в душе человека. Постоянный эпитет этого слова — горький: «горе горькое». Слезы горькие, но можно сказать и слезы горючие; те слезы, которые жгут. Горький в старину значило 'огненный'. Нечего и говорить, что тот же корень и в словах гореть, греть, горн, гончар и др. Синоним слова горе — существительное печаль — тоже связано с огнем: то, что печет. Печаль от печь. А. А. Потебня добавлял: «Гнев есть огонь; и от него сердце разгорается «пуще огня» или, что на то же выходит, «без огня»... Вообще в словах для гнева и сродных с ним понятий господствует представление огня». Легко понять огнепоклонников, вспомните, как приятно сидеть у костра, смотреть на пламя. Многие любят бегать вокруг огня, прыгать через него — так же поступали наши далекие предки: это было непременной составной частью многих языческих обрядов.

В мифологии славян важное место занимал Ярило — бог весны, солнца, плодородия. Весенние праздники в честь Ярилы, сопровождавшиеся плясками, хороводами, устраивались в некоторых районах России еще в начале нашего столетия. Отсюда и многие слова у нас с корнем яр: яровой (весенний, посеянный весной), ярка (молодая овца), ярые пчелы (молодой, сегодняшний рой). Что значит