Линас и Валентинас - [4]
— Ешь, мальчик, — протянула она огурец Линасу, — и пить не захочешь.
У старушки был густой низкий голос.
„Вон как говорит, будто сидит на дне бочки“, — сердито подумал Линас и покачал головой.
— Хочу лимонаду-у… Мама, скажи, чтоб мы быстрее поехали, — снова захныкал он. — Я есть хочу-у, мама!
Ещё чуть-чуть, и на палубе раздался бы громкий плач, но вдруг Линас почувствовал на своем плече чью-то руку.
Мальчик поднял голову — перед ним стоял механик в тельняшке.
— Ну, дружок, выкладывай, кто тебя обидел? — спросил он.
Линас молчал. За него ответила мама:
— Он устал, проголодался, вот и плачет.
Тут механик нагнулся к Линасу и сказал шепотом:
— Ты на самом деле есть хочешь?
Линас в ответ только головой кивнул.
— Тогда слушай, — продолжал механик, — я тебе подарю одну вещь. Возьми и никому не показывай. Когда сожмешь ее в руке — крепко-прекрепко, — ни есть, ни пить не захочешь, и всю усталость как рукой снимет. Смотри не потеряй только.
Механик сунул что-то Линасу, а сам спустился в машинное отделение.
Линас разжал руку: на ладони лежал маленький блестящий якорек. Такой только на парадных фуражках моряков увидишь! Теперь Линасу ничего не было страшно. Скажет себе: „Не хочу пить!“, „Не хочу есть!“ — и якорек сожмет покрепче. Вот и все в порядке! Ни есть, ни пить не хочется.
Солнце садилось за синим сосновым бором. Над рекой летала мошкара. На берегу человек поил коня. Стояла такая тишина, что было слышно, как с губ коня капает вода.
Механик первым вернулся на палубу и, ничего не сказав, исчез в машинном отделении. Снова заработал мотор, по воде ударили лопасти колес, и снова из труб повалил дым. А когда на лесенке появился капитан, пароход уже полным ходом двинулся вперед.
Линас все еще держал в зажатом кулаке якорёк. Есть он уже давно не хотел. От монотонного гула моторов мальчика клонило ко сну. Линас хотел еще спросить у механика, не поможет ли якорёк пассажиру с седыми усами поговорить с Москвой. Но механика не было видно на палубе.
С пристани мама с Линасом поехали на автобусе. Мальчик прижался к маминому плечу и заснул. Так, спящего, его и внес по лестнице отец. Линасу казалось сквозь сон, что не папа несет его на руках, а большие волны качают на пароходе. Но Линасу было совсем не страшно — он по-прежнему крепко сжимал в ладошке медный якорёк.
