Лимон - [26]
Я сказал О., что, вероятно, такая подлинность бывает в искусстве, особенно в стихах. И даже это О. выслушал со спокойной улыбкой.
Я заточил карандаш, дав О. послушать. О. прищурился и сказал: «Слышу, слышу». А затем и сам попробовал и сказал, что если писать разные слова, на разной бумаге, то будет довольно занятно. По мере того, как рука приноравливается, изменяется и сам звук. О. назвал это «ломкой голоса» и рассмеялся. Звук был похож на голос одного из моих домочадцев, скорее всего младшего брата. Я представляю себе, как у брата ломается голос, и мне кажется, что в этом есть что-то жестокое.
Мой следующий рассказ — о той же встрече с О. Об этом мне тоже хотелось бы Вам написать.
О. говорил, что на прошлой неделе в воскресенье ходил в парк Кагэнуэн, что в Цуруми,[52] с детьми своих родственников. Он очень занимательно рассказывал. Кагэцуэн, по его словам, чем-то похож на парк Парадайз в Киото. Там много интересного, но лучше всего — огромная горка. Кататься с горки особенно интересно. Вероятно, и вправду занятная вещь. О. сказал, что удовольствие от катания до сих пор чувствует внутри себя. Под конец даже я не смог удержаться от слов: «Хотелось бы мне туда сходить, да-а». На мое странное «да-а» О. ответил: «Да-а, горка очень интересная». Возникшее равновесие наших «да» исходит из обаяния таких людей как О. Он откровенный парень, который не сможет сказать неправды, поэтому веришь всему, что он говорит. Я не обладаю такой искренностью, поэтому радуюсь каждый раз, когда сталкиваюсь с ней.
Затем разговор перешел на ослов в парке развлечений. Ослы возили детишек по кругу, огороженному заборчиком, и настолько уж были надрессированы, что сами описывали круг и возвращались обратно. Я подумал, что осел — симпатичное животное.
Однако один из них остановился на полдороге. О. видел это своими глазами. Остановившись, осел помочился. Девочка, сидевшая на осле, не знала, что ей делать, личико покраснело, и в конце концов она чуть не расплакалась. — Мы рассмеялись. Перед моими глазами живо предстала картина. Неприличное поведение добродушного осла, исполненное ребячества, и милое смущение ребенка, пострадавшего от него. Это и в самом деле было милое смущение. Я смеялся от души, пока вдруг не почувствовал, что не могу больше смеяться. Из этой целостной картины, над которой следовало смеяться, я внезапно вычленил лишь переживания маленькой девочки. «Как он некрасиво себя ведет. Как мне стыдно».
Я не мог больше смеяться. От бессонницы, мучавшей меня прошлой ночью, мое сердце стало податливым и легко меняло настрой. Я это почувствовал. Прошло какое-то время, но недовольство так и не прошло. Надо было бы рассказать об этом О. Заговори я с ним, возможно, я смог бы еще раз посмеяться занятной истории. Но почему-то я не смог ничего сказать. Я завидовал О., который в своих здоровых эмоциях никогда не терял баланса.
3
У меня хорошая комната. У нее, правда, есть недостаток: стены тонкие, поэтому остро ощущается сырость. Из одного окна видны деревья и скала неподалеку, из другого открывается вид на железную дорогу Иикура за полем Окумамиана. Видно еще старое дерево — литокарпус,[53] рядом со старинной усадьбой Токугава.[54] Это дерево, которому уже столько лет, было самым интересным из всего, что я мог охватить взглядом. Разве листва на литокарпусе краснеет с наступлением сезона дождей? Сначала я с сомнением предположил, что это отблески предзакатного солнца — такая была краснота. Однако пошел дождь, а цвет остался таким же — ничуть не изменился. Значит, это собственный цвет дерева. Через несколько дней я вспомнил классическое хокку:[55]
Майский дождь
Прошел, оставляя след.
«Солнечного света» павильон.
Затем вместо последней строчки я попробовал подставить «пурпурный литокарпус» и обрадовался. Взглянув свежим взглядом на стихотворение еще раз, я решил, что и средняя строчка «прошел, оставляя след» должна звучать по-другому: «идет, оставляя след».
Рядом с окном, выходившим на скалу, на расстоянии вытянутой руки стояло дерево канахидэ из семейства магнолиевых. Я подумал, что его цветы не подходят к темным ночам в период майских дождей. Что ни говори, сезон дождей просто невыносим. Идет дождь, и моя комната пропитывается сыростью. Когда я вижу воду на подоконнике, совсем унываю. Беспричинно злюсь. Тяжелое небо низко нависает над землей.
Как-то раз я ругал свою комнату.
— Эх, ты. Словно дно старой лодки!
Мне стало смешно оттого, как я это сказал. Настроение изменилось. Бывало, мама ворчала на меня. Поругает совершенно спокойным голосом а потом начинает смеяться. Чем-то похожее ощущение. Мое воображение нарисовало картину, как я постелив циновку на дно старой лодки, плыву по широкой реке. Именно в такие моменты даже отзвуки унылого дождя звучали занятно.
4
Время перевалило за вторую половину дня, закончился дождь. Я направлялся в район Акасака в гости к А. Он был из нашей компании в Киото. Как-то раз и Вы приходили на наше собрание. Если помните, А. тогда был с нами.
В апреле, после нашего отъезда, уехало еще трое, на ком держались все литературные собрания. Вместе с пятью бывшими участниками собраний мы возобновили встречи в Токио. Решили с января будущего года издавать литературный журнал. Каждый из нас должен был ежемесячно вносить определенную сумму на издание, а также предлагать свои рукописи. Я зашёл к А., чтобы отдать ему свой взнос.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
«Дневник безумного старика» выдающегося японского писателя XX в. Танидзаки Дзюнъитиро является одним из наиболее известных произведений не только этого автора, но и всей послевоенной японской литературы. Повесть переведена на многие языки.Перевод на русский язык осуществлён впервые.Роман классика современной японской литературы Дзюнъитиро Танидзаки (1889–1965) «Дневник безумного старика» заслуженно считается шедевром позднего периода творчества этого замечательного писателя. Написанный всего за три года до смерти автора и наделавший много шума роман поражает своей жизненной силой, откровенным эротизмом и бесстрашием в описании самых тонких, самых интимных человеческих отношений.
Ёсиюки Дзюнноскэ (1924–1994) — известный писатель так называемой «третьей волны» в японской литературе, получивший в 1955 г. премию Акутагава за первый же свой роман. Повесть «До заката» (1978), одна из поздних книг писателя, как и другие его работы, описывает частную жизнь, отрешённую от чего-либо социального, эротизм и чувственность, отрешённые от чувства. Сюжет строится вокруг истории отношений женатого сорокалетнего мужчины Саса и молодой девушки Сугико, которая вступает в мир взрослого эротизма, однако настаивает при этом на сохранении своей девственности.В откровенно выписанных сценах близости, необычных, почти неестественных разговорах этих двух странных любовников чувствуется мастерство писателя, ищущего иные, новые формы диалогизма и разрабатывающего адекватные им стилевые ходы.
Лауреат престижных литературных премий японская писательница Масако Бандо (1958–2014) прославилась произведениями в жанре мистики и ужасов, сумев сохранить колорит популярного в средневековой Японии жанра «кайдан» («рассказы о сверхъестественном»). Но её знаменитый роман «Дорога-Мандала» не умещается в традиционные рамки современного «кайдана», хотя мистические элементы и играют в нём ключевую роль. Это откровенная и временами не по-женски жёсткая книга-размышление о тупике, в который зашла современная Япония.
Содержание:ЛОУЛАНЬ — новеллаПОТОП — новеллаЧУЖЕЗЕМЕЦ — новеллаО ПАГУБАХ, ЧИНИМЫХ ВОЛКАМИ — новеллаВ СТРАНЕ РАКШАСИ — новеллаИСТОРИЯ ЦАРСТВА СИМХАЛА — новеллаЕВНУХ ЧЖУНХАН ЮЭ — новеллаУЛЫБКА БАО-СЫ — новеллаВпервые читатель держит в руках переведенную с японского языка книгу исторических повестей и рассказов, в которых ни разу не упоминается Япония. Более того, среди героев этих произведений нет ни одного японца. И, тем не менее, это очень японская книга. Ее автор — романист, драматург, эссеист, поэт, классик японской литературы XX в.