Лимон - [24]

Голени, готовые к тому, что придется спрыгивать вниз, расслабились. Под каменной стеной ехал каток, выравнивавший теннисную площадку. Я рассеянно смотрел на него.

Я еще раз осмотрелся по сторонам, не смотрит ли кто-нибудь на меня. Под нависшими облаками выстроились крыши больших усадеб. Людей не было, отчего стало грустно. Даже неинтересно. Я подумал, чтобы был бы не против, если бы кто-нибудь посмеялся над тем, что я проделывал недавно. Суровая готовность, которую я только что ощущал, сменилась печалью.

Почему же я не повернул назад? Я даже испугался собственной решимости, с которой скользил вниз. — Мне показалось, что я увидел один из образов гибели. Я понял, что именно так человек соскальзывает вниз.

Спустившись вниз и стирая с рук и одежды налипшую грязь пучком травы, я почувствовал, что очень возбужден.

Произошедшее казалось чем-то вроде сна. Я нечетко помнил, что именно случилось. Я, подходящий к откосу. Опасность, в которую я неожиданно оказался вовлечен. Я сейчас. Отдельные звенья какой-то неестественной, лишенной баланса цепи. Скажи мне кто-нибудь, что этого не было, я бы поверил.

Меня охватило ощущение, что я, мое сознание, мир, уплывают, лишившись фокуса. Пусть смеются, мне все равно. Я вспомнил чувство грусти и одиночества, когда второй раз осмотрелся вокруг в поисках кого-нибудь, кто бы смотрел на меня.

По дороге домой я почувствовал острую потребность написать что-нибудь. Я и сам не мог понять, хочу ли я просто описать свой спуск, или при помощи рассказа хочу выразить себя. Вероятно, и то, и другое.

Вернувшись домой, я открыл портфель и обнаружил — непонятно как попавший внутрь закрытого портфеля — ком грязи, испачкавший мои книжки.

ЦВЕТЫ КАШТАНА Частное письмо

1

Я так устал от унылой погоды, стоящей последнее время, что даже не было сил написать письмо. Когда я жил в Киото, с наступлением этого сезона[51] мой плеврит ухудшался, однако с тех пор, как переехал сюда, ухудшения не было. Может быть, оттого, что перестал пить. Однако нервы по-прежнему сдают. Вы скажете, что я говорю занятные вещи, и рассмеетесь наверняка, но ходить в школу мне было в тягость. Сажусь в электричку. Дорога занимает сорок минут. Возможно, из-за общего негативного настроя, в электричке меня не оставляет ощущение, что пассажиры, сидящие напротив, смотрят на меня. Я знаю, что все это только мое воображение. Сначала я не обращал на это внимания, но затем понял, что сам ищу эти взгляды. Впрочем, стоит лишь помыслить о том, чтобы ответить взглядом, как начинается настоящее мучение.

К пассажирам в электричке я отношусь язвительно, хотя враждебности не испытываю. Временами начинаю выискивать какие-нибудь изъяны. Толстые штаны, которые, кажется, модны нынче среди студентов, щегольские красные ботинки. И другое. И много другого. Конечно, не пристало такому больному, как я, заводить подобные дурные увлечения. И если бы они делали это случайно, то злости бы не возникло. Если бы к этому их вынуждала необходимость, то я бы испытывал даже симпатию. Но ведь это же было не так. Они были просто глупы.

Последнее время меня часто выводят из себя женские прически. — В книжке про оборотней, которую Вы давали мне почитать, была такая картинка, помните? Женщина-оборотень. Лицо совершенно обычное, а вот волосы выдавали в ней оборотня. У нее был хищный рот. Кончики распущенных прядей волос превратились в щупальца, которые подхватывали сладости из миски и отправляли их в рот. Не знаю, намеренно или нет, но женщина, как ни в чем не бывало, смотрела перед собой. — Когда я увидел эту картинку, меня охватило неприятное чувство. Вот и прически нынешние мне очень напоминают эту картинку. Узлы волос по форме похожи на рот оборотня. Неприязнь к картинке возросла еще больше, когда я увидел эти прически.

Подобные мелочи меня очень беспокоят, и от этого становится неловко, просто нет сил. Я осознаю это, но избежать не могу. Это одна из «форм», которые принимает мое недовольство. Чем больше думаешь об этом, тем более неуклюжим и нелепым себе кажешься. Как-то раз вот до чего дошло. Наряд одной женщины, сидевшей напротив, вызвал во мне эту самую ненависть. Я ненавидел. Мне смертельно хотелось расправиться с ней. Я искал слова, которые смогут пристыдить ее. Наконец я смог подобрать слова. Однако они могли вызвать чрезмерный эффект. Они бы не просто пристыдили, а сделали эту бесстыдную женщину глубоко несчастной. Когда я нахожу подходящие слова, сразу же представляю себе сцену, как бросаю их в лицо своему визави, однако на сей раз я не смог этого сделать. Эта женщина, эти слова. От одной мысли об этом противостоянии я уже испытывал жестокость. Я попытался умерить свое раздражение. Не мужское это дело критиковать внешний вид женщин. Я решил посмотреть на нее более терпимо. Однако ощущение гармонии не продлилось долго. Я перестарался, играя со своим воображением.

Скользнув еще раз глазами по этой женщине, я вдруг почувствовал, что в этом некрасивом лице куда как больше здоровья, чем во мне. Есть такое выражение «крестьянское здоровье». Она была настоящей здоровой деревенщиной. Сорная трава, растущая вдоль железной дороги, сродни такому здоровью. — В этой воображаемой игре мои слабые нервы постепенно уступали ее пышущему здоровью.