Лиловый (I) - [14]
-- Во имя Мубаррада, ты что, встретил еще один отряд одержимых?
-- Нет... -- растерялся тот, а дядя немедленно сдал его с потрохами:
-- Мой идиот-племянник сам не хуже одержимого, Сафир. Весь вечер махал ятаганом, пока никто его не видел. Я-то думал, у него есть что-то вот здесь, -- и легонько постучал ему по затылку.
-- Я поменяю повязки, -- вскинулась девушка. -- Садись.
Это было небольшое утешение. Острон послушно сел, на ходу расстегивая рубаху.
-- Что говорят старейшины, дядя? -- спросил он. -- С джейфарами понятно, они отправились оповещать остальных, но с нари?
-- О, с нари еще понятнее, -- рассерженно отозвался дядя Мансур. -- Они будут жить, как жили всегда! Просто теперь по ночам будут выставлять больше часовых. И всегда держать при себе оружие. Глупцы! Будто кто-нибудь другой спасет их, пока они прячутся в пустыне, как песчанки по норам.
-- А что же еще остается делать? -- удивился Острон. -- Мне в голову приходит только одно: собираться вместе. Кочевать большим числом. Чем больше народа, тем меньше вероятность, что одержимые застанут нас врасплох и уничтожат.
-- Ты тоже дурак, Острон, -- хмыкнул дядя. -- Меня беспокоит стена Эль Хайрана. В твою пустую голову никак не придет мысль насчет того, что там случилось? За всю мою жизнь, -- а я прожил в два раза больше тебя, -- одержимые пробрались через стену только однажды. Но их отряд быстро выловили и уничтожили.
-- То есть, такое случалось и раньше? -- встрепенулся Острон. Сафир недовольно цокнула языком: она как раз обрабатывала раны мазью. -- Расскажи, дядя. Как это было?
-- Я был мал, -- пожал тот плечами. -- Наше племя только что пересекло реку Харрод и было намерено продолжить путь на юг, когда навстречу нам попался отряд. Такие отряды нечасто встретишь, и сразу понятно, откуда они: только на стене Эль Хайрана вместе держатся люди из разных племен. Они и рассказали нам, что через стену перебралось два десятка одержимых. Их присутствие обнаружили, когда нашли остатки уничтоженной стоянки маленького племени марбудов на западе, почти у берегов моря. Отряды были немедленно разосланы по всему южному Саиду. Нас остановили и держали на берегу реки, пока не пришла весть, что одержимые истреблены.
-- Так ты не видел их тогда вживую?
-- Конечно, нет. Почти все, кто может похвастаться подобным, находятся на стене Эль Хайрана, -- фыркнул дядя. -- Ну, теперь и мы этим можем похвастаться. Уж не знаю, хорошо это или нет.
-- Это ужасно, -- негромко сказала Сафир. -- Но это все изменило. Всю нашу жизнь.
-- Кстати, Сафир, -- спросил дядя Мансур, -- а где Адель?
-- Не знаю, -- девушка пожала плечами. Острон послушно поднял руку, чтобы ей было удобнее перебинтовывать его плечо. -- Кажется, о чем-то разговаривает со старейшинами. Наверное, хочет их убедить что-то предпринять... может быть, уйти на север. Это ведь на какое-то время избавит их от беспокойства, верно? Север далеко. Сколько недель понадобится, чтобы пересечь весь Саид? Даже для одержимых.
-- Не шути так, Сафир, -- глухо сказал Острон. -- Кто знает, быть может, наступит время, когда они объявятся и на севере. Надо что-то делать.
-- Уж конечно, надо, -- согласилась она.
Это была действительно беспокойная ночь; Острон пытался улечься как-нибудь так, чтобы меньше болели раны, но ему это все не удавалось, к тому же, совсем близко спала Сафир, завернувшись в бурку с чужого плеча. Спал ли дядя, он не был и вовсе уверен: старик Мансур сидел, сгорбившись, у полога и вроде бы курил свою трубку, а вроде бы и дремал. Да к тому же постоянно доносившиеся голоса и ржанье лошадей напоминали о том, что джейфары собираются уходить. Привычные звуки людей, снимающихся со стоянки, будоражили Острона, заставляли то и дело просыпаться от некрепкого сна.
Полог юрты резко поднялся от чужой руки под утро, отчего Острон судорожно вскинулся и нашарил рукоять ятагана.
-- Это я, -- потом услышал он тихий голос Аделя. -- Хорошо. Бдительность вам не помешает.
-- С чем пришел? -- угрюмо спросил его Острон. Появление Аделя не осталось незамеченным: дядя Мансур поднял голову, будто и не спал вовсе, а Сафир села, кутаясь в бурку. Утренний холод пробирал до костей.
-- У меня к вам большая просьба, господин Мансур, -- проигнорировал Адель, обернулся к дяде. -- Позаботьтесь о Сафир, ведь у нее никого не осталось.
-- Что ты задумал?
-- Я ухожу, -- Адель отвел глаза, вздохнул. -- Я вчера весь вечер до хрипоты спорил со старейшинами племени, но никто из них не пожелал слушать меня. Они считают, это ни к чему. Что этим должен заняться кто-нибудь другой, только не мы, -- он горько усмехнулся. -- Но если все так думают? В любом случае, я идеальный вариант. Я уже бывал там... я отправляюсь на стену Эль Хайрана.
-- Совсем один? -- воскликнула Сафир. -- Даже для тебя это безумие чистой воды!
-- Ты меня недооцениваешь.
Острон вдруг обнаружил, что у него подрагивают руки. Ну конечно... он знал, он не мог не понимать, что он должен сказать сейчас.
И что-то предательски опускалось в груди, стоило только представить возможные ужасы...
-- Мы позаботимся о Сафир, -- сказал дядя Мансур, вытаскивая из кармана трубку. -- Мой племянник бестолков, но не совсем бесполезен. Не переживай, Адель, и да пребудет с тобой Мубаррад.
В золотой пустыне, носящей название Саид, обитает народ, который состоит из шести племен.За их планетой более десяти лет наблюдает другая раса, более технически развитая, — они занесли пустынную планету в свои звездные карты под названием Руос, — и хотя они пытались вроде бы помочь руосцам, ничего не вышло.В последний момент в звездную систему Руоса вторгается неизвестный космический корабль. Никто не знает, какому народу он принадлежит.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.