Лилобус - [31]

Дидра Моррис расхохоталась, запрокинув голову, толкнула его, так что он шлепнулся в грязь, и посмеиваясь, ушла домой. ««Птичье гнездышко» -  теперь это так называется!» Кев был в шоке. Такие грязные мысли, и хуже того, такое унижение – как можно об этом вслух? Но нет, по мнению Барта это жуть до чего весело; и когда Дидра, уже будучи замужем, вернулась погостить из Америки со своим сыном Шейном, они с Бартом по-прежнему смеялись над этой историей. И Ред, любитель танцев, он такой же: все расскажет первому встречному - как они хотели открыть фирму по укладке асфальта, и как Билли Бернс оказался шустрее. Кев ничего не выбалтывал. Впрочем, ему было что скрывать.

Силия вошла сразу вслед за ним и захлопнула дверцу автобуса. За углом через открытую дверь паба он увидел Пеликана - в одной руке у него был стакан с пивом, а в другой скрученная в трубочку газета – очень полезная штука в тех случаях, когда надо что-то доказать или усилить впечатление. Он это любит - усиливать впечатление.

Увы, Мики оказался полон энтузиазма: вот, смотри, фокус со спичками и стаканом, в пабе все умрут со смеху. Разве бедняга Мики не понимает, что ни с того, ни с сего эти фокусы в пабе станет показывать лишь тот, кто напился до чертиков, или кому одиноко, или кто совсем спятил. Нормальные люди себя вести так не будут – за исключением тех, кто пришел с друзьями, но если ты пришел выпить с приятелями, тогда вообще зачем тебе показывать фокусы? Он объяснял, как взвешивать спичечный коробок; Кев повернулся к окну и стал смотреть на жилые кварталы однотипных домов, мимо которых они проезжали. Старик Дэйли говорит, что Кев скоро найдет себе жену, и начнут они копить на покупку такого вот жилья, и будет он пропащий человек. Но ни мистер Дэйли, ни Мики даже не представляют, что такое реальный мир. Вот Мики рассказывает, как взвешивать спичечный коробок: в щелочку с одной стороны надо просунуть два пенни, тогда тот край будет перевешивать, и можно с кем угодно поспорить, куда упадет коробок. Кев смотрел на него пустыми глазами.

- Могу ручаться, твой Барт или Ред Эдди будут в восторге от этого фокуса, - пробормотал Мики. «Конечно, - подумал Кев, - у них на то есть и время, и настроение».

Кев никогда не рассказывал Мики, что он тоже в некотором роде портье. На самом деле, их называют «охраной», но род деятельности примерно тот же. И никому из пассажиров он не говорил, где работает – сообщал только, что в новом высотном здании. А это может означать что угодно – буквально, что угодно: там находятся государственные службы и бюро путешествий, авиа-кассы и маленькие фирмы, в которых заняты лишь пара человек - внизу на входе висит длиннющий список организаций, арендующих помещения. Кев говорил только, что работает в том здании; и если кого-то интересовал род занятий, он отвечал уклончиво. Так безопаснее. Однажды утром, когда он стоял на дежурстве, открылась дверь и вошла Ди Берк. Она доставила какие-то документы в нотариальную контору на шестом этаже. Пока мистер Дэйли звонил по внутреннему телефону и докладывал об ее приходе, Кев лихорадочно искал что-то на полу, чтобы она его не заметила. Он и сам потом не мог себе объяснить, зачем он прятался. Какая разница, узнает ли Ди Берк, что он работает на проходной нового большого офисного здания. Она вряд ли считала, что Кеннеди-младший, сын владельца магазина, где она иногда покупает сигареты, является главой крупной дублинской фирмы. Он даже не хотел сделать вид, что работает офисным служащим. Тогда зачем прятаться? Так благоразумнее. Как не наступать на трещины в асфальте. Причины особой нет, но это кажется правильным.

Конечно, в каком-то смысле, из-за этой самой скрытности он и влип в эту историю. Будь у него другой характер, ничего подобного не случилось бы.

Все началось в тот день, когда ему исполнился двадцать один год - в обычный будний день. Отец послал ему десятифунтовую купюру и открытку, на которой был нарисован розовый кот. Барт и Ред Эдди обещали, что в пятницу в «Райанс» непременно проставятся по этому поводу. Больше никто и не знал. Мистеру Дэйли он не говорил из опасения, что тот принесет торт, и ему будет неловко; соседям по квартире тоже не сказал: у них не было принято делиться друг с другом новостями – и к тому же, если бы они проведали, что ему двадцать один, решили бы как-то отметить. На голубятне тоже не знали: кому там дело до чьих-то дней рождения. Поэтому ни единая душа в Дублине не знала, что Кевину, самому младшему сыну мистера Майкла Кеннеди, владельца магазина, и покойной миссис Мэри Роуз Кеннеди из Ратдуна, исполнился двадцать один год. В то утро он долго об этом думал, и, в конце концов, сделался мрачней тучи. Для кого-то передают песни по радио, кому-то в день совершеннолетия присылают открытки – не одну, а много открыток. Ди Берк устроила вечеринку в отеле – он вспомнил, что слышал об этом пару месяцев назад. Барта и Реда туда приглашали - Барт сказал, что втиснуть себя в костюм выше его сил, а вот Ред, любитель танцев, взял смокинг напрокат и замечательно провел время. И его родные братья совершеннолетие как-то отмечали. Барт собрал всех своих приятелей и устроил барбекю на берегу реки – тогда еще идея была новой, теперь-то этим никого не удивишь. Они зажарили мясо и съели его с хлебом, просто объедение, а потом начались песни и веселье. И два года назад, когда Реду исполнилось двадцать один, к ним пришла толпа гостей, которых угощали напитками и пирогами, а потом все уселись в грузовик и отправились на танцы. Но у Кева сегодня самый обычный день.