Лилобус - [29]

- Наверное, ты знала, где их брать.

- В старые добрые времена где брала, я тебе говорила, а с тех пор они и не были мне особо нужны. Я просто хочу, чтобы магазинчик не закрыли, вот и все.

Руперт сел в кресло-качалку, послышался скрип. Он тут же встал и принес масло.

Джуди поблагодарила его, но заметила, что в доме его родителей тоже есть кресло-качалка – там ему и надо бы сидеть.

- Нам не о чем говорить, я не могу, надо отвлечься хоть чуть-чуть, - пожаловался он.

- Только совсем чуть-чуть, - согласилась Джуди.

- Просто он пытался беседовать. Спрашивал, много ли домов на рынке и все такое. – Лицо Руперта перекосилось от боли.

- И что в этом плохого? Ему лучше, он в сознании, помнит, где ты работаешь. Интересуется, как ты живешь.

- Мама говорит, что он радуется тому, что я дома. Но ему все равно. Вообще все равно.

- А тебе не все равно? – Джуди встала и потянулась. Запасы сочувствия у нее истощились. – Послушай, Руперт Грин, я больше ни единой минуты не отниму у твоего отца. Пойду прогуляюсь в лесочке Джека Хикки.

Ей показалось, что Руперт обиделся.

- Мальчик мой, прошу тебя. Подумай, сколько лет потом ты будешь мучиться и думать: «Хоть бы я сел с ним рядом, поговорил, неважно о чем». И, пожалуйста, пожалей маму. Потом встретимся в «Райанс», и можешь угостить меня пинтой того искусственного напитка, который там именуют «охлажденным вином».

Он просиял.

- Правда? Вот здорово.

- Но только после того, как он уснет, а ты уделишь ему хоть каплю внимания.

- А то я не уделяю?

- Уделяешь. Но ему было почти пятьдесят, когда ты появился на свет, и он терпел твой крик и рев и не спал по ночам, когда у тебя резались зубы. А потом ты вырос и не стал его партнером: он не смог назвать фирму «Грин и Сын», и теперь на вывеске «Грин и МакМэхон». Иди, посиди с ним, поговори хоть о чем-нибудь. Какая разница, что это пустая формальность – ты рядом, и стараешься… и это главное.

- А когда мы пойдем в «Райанс»? – с нетерпением спросил он.

- Руперт! Ступай домой! У нас что, свидание? И «Райанс» не ресторан, а деревенский паб. Я приду, когда захочу. Сперва дождись, пока твой отец крепко уснет, и побудь немного с мамой.

- Около девяти, да? – не унимался Руперт.

- Хорошо, около девяти, - смирилась Джуди.

Она надела ботинки. Уже давно она не гуляла по лесу. Три монахини, которые проводили в большом доме экуменические конференции и епархиальные семинары, смутно помнили, что его хозяйкой когда-то давно была миссис Хикки. Они всегда были к ней добры и позволяли гулять везде, где захочется. Но, наверное, в душе были рады, что эта странная, похожая на цыганку женщина в цветастых платках не злоупотребляет их любезностью. Возле дома она не появлялась и довольствовалась тем, что иногда гуляла в старой роще и собирала цветы. Иногда она оставляла им на пороге пышный букет колокольчиков, завернутый в мокрые листья. Она ни разу не позвонила в дверь и не попросилась в гостиную. Отношения полностью устраивали обе стороны.

Но в этот раз Джуди отправилась в лес не просто так. Не для того, чтобы праздно гулять, любуясь природой. Нет, сегодня у нее была цель.

Она нашла то, что искала – среди деревьев, поросших плющом. Грядка заросла сорняками, но осталась в целости и сохранности – поваленное дерево надежно скрывало ее от самых зорких глаз. Она перебралась через ствол и присмотрелась к побегам. Здесь двадцать два года назад она посеяла коноплю, с тех пор многие растения погибли, или дали семена и зачахли. Но какие-то остались живы и не потребуют особого ухода.

Сбыть марихуану в Дублине будет нетрудно. Только подальше от магазина: Крис и Карен ни в коем случае не должны узнать.

Она не сомневалась, что поступает правильно – как был уверен ее муж, когда увозил Эндрю и Джесику.

Она ощутила, как сердце снова учащенно забилось. Будет здорово вернуться в дело спустя столько лет..

Кев

Кеву стало казаться, что от Пеликана ему не отделаться никогда. У того было на редкость хорошее настроение, и он болтал о людях, которых никто кроме него не знал, упоминая сотню человек, не меньше, причем никто из них не фигурировал дважды. Кев слушал внимательно: если пропустишь момент, когда один пришел, а другой уже был там, а третий вышел на улицу, то не уловишь самую соль, а потом Пеликан что-нибудь как спросит, и поймет по ответу, что ты хлопал ушами.

Пеликана Кев боялся, а остальные и вовсе приводили его в ужас. Но все равно, пусть возле него сидел и не самый страшный авторитет, Кев скорей смирился бы с тем, что «Лилобус» уедет без него, чем рискнул оскорбить человека с большим крючковатым носом, который и стал причиной прозвища. С Пеликаном не шутят. Кев многого не понимал, но это он знал точно.

К счастью, Пеликана отвлек более интересный ему собеседник, и Кева отпустили на волю; он бросился за угол. Автобус был почти полон, но Кев оказался не последним. Мики Бернс потирал руки от удовольствия. О нет, только не это… может, он хоть сегодня обойдется без дурацких викторин? Мики отличный попутчик, если угомонится, но когда он заводит свое «так-так-так», будто комик в музыкальном телешоу, не знаешь куда деваться. Беда в том, что у него шутки совсем несмешные, и сам он смеется невпопад. Было бы здорово сесть рядом с Силией – это лучше всего: она из вежливости скажет пару фраз, и потом будет смотреть в окно, оставив его наедине со своими мыслями. Или Руперт, тоже тихий парень, и вовсе не сноб. Братья Кева, Барт и Ред, удивляются, что он не подружился с миссис Хикки – они-то от нее в восторге. Отец даже считает, что они скорей станут возиться у нее в саду, где растут всякие колдовские травы, чем копать картошку в собственном огороде, как мужикам и положено. Миссис Хикки и правда ничего, но ему становилось не по себе от ее взгляда – она так пристально смотрит, будто не собирается болтать о пустяках. И Кев, разумеется, не хотел бы говорить о пустяках, но ему делалось неуютно от взгляда этих темных, глубоких глаз: она будто видит его насквозь и понимает куда больше, чем ему хотелось бы