Лили Марлен. Пьесы для чтения - [33]

Шрифт
Интервал
).


Короткая пауза. Фигуры Аида и Персефоны едва угадываются в окутавшем сцену мраке.


(Негромко). Помни, сынок, – женщина – это всегда только оглядка. Но ведь мы не станем идти у нее на поводу?

Орфей: Да, господин Аид.

Аид (глухо, издалека): Помни и прощай.

Орфей: Прощайте, господин Аид.

Персефона (из темноты): До свидания, господин Орфей.

Орфей: До свидания, госпожа Персефона.


Аид и Персефонаисчезают. Оставшись один, Орфей озирается и прислушивается, не замечая Эвридики, которая бесшумно появилась из мрака, и теперь медленно идет по сцене. На ней все то же белое платья. Волосы распущены.


Эвридика (тихо): Орфей…


Орфей оглядывается на голос Эвридики, но не видит ее.


Орфей…

Орфей: Эвридика… (Озираясь). Эвридика!

Эвридика: Орфей!

Орфей (озираясь): Где ты?

Эвридика: Я здесь.

Орфей: Я тебя не вижу. (Вытянув перед собой руки). Где ты?

Эвридика: Я здесь.

Орфей (расставив руки, кружит по сцене): Где ты?.. Эвридика!

Эвридика: Орфей!

Орфей: Я тебя не вижу!

Эвридика: Я здесь, милый. (Подходя). Вот. Совсем рядом.

Орфей (озираясь): Только голос. Один только голос… Это ты?

Эвридика: Конечно, милый.

Орфей: Ты здесь?

Эвридика: Конечно, милый.

Орфей: Видишь меня?

Эвридика: Да, милый.

Орфей: Дай мне руку. (Вытягивает в пустоту руки).


Подойдя, Эвридика берет Орфея за руку.


Это ты?

Эвридика: Да, милый.

Орфей: Я тебя не вижу.

Эвридика: Да, милый.

Орфей (кричит): Я тебя не вижу!

Эвридика: Конечно, милый.

Орфей (осторожно ощупывая лицо Эвридики): Но почему? Зачем?.. Господи, зачем?

Эвридика: Я не знаю, милый.


Короткая пауза. Орфей гладит волосы Эвридики.


Орфей (хрипло): Вот, значит, как… Только голос и ничего больше… (Сквозь зубы). Вонючая дыра…

Эвридика: Да, милый.

Орфей: Грязная, вонючая дыра… Знаешь, как нам отсюда выбраться?

Эвридика: Нет, милый.

Орфей: Я так и думал…(Оглядываясь по сторонам). Тогда пойдем туда. Куда глаза глядят… Ну? Куда?.. Туда?.. Или туда?.. Ты меня слышишь?

Эвридика: Я думаю, это все равно, милый.

Орфей (глухо): Верно. Когда не знаешь дороги, то это уже не имеет никакого значения. (Сквозь зубы). Чертова дыра… (Тянет Эвридику за руку). Ну, что? Идем?

Эвридика: Если ты хочешь.

Орфей: Что?.. Можно подумать, что ты хочешь чего-то другого!.. (Помедлив, негромко). Эй…

Эвридика: (издалека) Я здесь.

Орфей: Что-нибудь случилось?


Короткая пауза. Эвридика молчит.


Ты меня слышишь?

Эвридика: Да, милый.

Орфей: Что случилось?

Эвридика (тихо): Я не знаю…

Орфей (притягивая Эвридику к себе): Что? Что? Что?

Эвридика (быстро): Нет, нет, ничего… В самом деле. Совсем ничего, милый… Знаешь, мне было так спокойно сначала, как будто я опять оказалась в своем детстве, на поляне, позади нашего дома, где мы играли с сестрой, и где не надо было думать ни о чем – ни о грязной посуде, ни о прическе, ни о том, что скоро кончится лето. (Глухо). Так спокойно, как будто я и в самом деле уже умерла… А потом я услышала твой голос. Ведь это ты разговаривал с Аидом?

Орфей: Да.

Эвридика: У него такие глаза, как будто он тысячу лет не слышал человеческого голоса… Он сказал тебе, что мир – это только одна неудача?

Орфей: Да.

Эвридика: И что на свете, что бы ни происходило, ничего не происходит?

Орфей: Да.

Эвридика: Ты ведь знаешь, что он сказал тебе правду?

Орфей: Да.

Эвридика: Господи, Орфей! Какие мы были глупые!

Орфей: Да.

Эвридика: Думали, что сможем построить лестницу от земли до неба, тогда когда у нас не было сил даже на то, чтобы посмотреть друг на друга.

Орфей: Да. Пойдем. (Тянет Эвридику за руку).


Пройдя несколько шагов за Орфеем, Эвридика вновь останавливается.


Эвридика: Постой… Слышишь, какой ветер?

Орфей: Не выдумывай. Здесь нет никакого ветра.

Эвридика: Он бьется в окна, гудит в трубах, свистит в щелях… Послушай… (Замирает, прислушиваясь).


Короткая пауза.


(Тихо). Он унесет меня, Орфей.

Орфей: Ну, это мы еще посмотрим.

Эвридика: Ты будешь меня помнить?

Орфей: Не говори глупости. (Тянет Эвридику за собой).

Эвридика (упираясь): Орфей!

Орфей: Что?

Эвридика: Ты будешь меня помнить?

Орфей: Нет. Да. Не знаю. Пойдем. (Тянет Эвридику).

Эвридика (идет за Орфеем): Подумай, как это все смешно… О, Господи!.. Во всем мире ничего не происходит и только этот ветер гудит, не переставая, заметая все следы, как будто это единственное дело, которое возможно на этой земле. (Останавливаясь). Теперь ты понимаешь, что мертвые гораздо честнее живых? По крайней мере, они не притворяются, что заняты какими-то важными делами и не болтают без конца о будущем, потому что знают, что там, где ничего не происходит, будущее уже давно наступило…

Орфей: Да. (Тянет Эвридику за руку).

Эвридика (упираясь): Постой… Ты ведь помнишь, что сказал этот ужасный Аид? Что мир – это всего только неудача?

Орфей: Да.

Эвридика: А теперь послушай, что скажу тебе я.

Орфей: Потом.

Эвридика: Нет, сейчас. Сейчас…

Орфей: Эвридика…

Эвридика: Я скажу тебе это на ухо, чтобы никто нас не услышал. (Обняв Орфея, что-то шепчет ему на ухо).

Орфей: Да. Да. (Озираясь по сторонам). Хорошо.

Эвридика: Ты запомнил, что я тебе сказала?

Орфей: Да. Пойдем. Мне кажется, я видел в той стороне свет…

Эвридика (с легким смехом): Ах, Орфей…

Орфей: Постой… Да, постой же… (Привлекает к себе Эвридику и какое-то время смотрит на нее, затем пытается дотронуться до ее лица

Продолжить чтение
Еще от автора Константин Маркович Поповский
Фрагменты и мелодии. Прогулки с истиной и без

Кажущаяся ненужность приведенных ниже комментариев – не обманывает. Взятые из неопубликованного романа "Мозес", они, конечно, ничего не комментируют и не проясняют. И, тем не менее, эти комментарии имеют, кажется, одно неоспоримое достоинство. Не занимаясь филологическим, историческим и прочими анализами, они указывают на пространство, лежащее за пространством приведенных здесь текстов, – позволяют расслышать мелодию, которая дает себя знать уже после того, как закрылся занавес и зрители разошлись по домам.

Моше и его тень. Пьесы для чтения

"Пьесы Константина Поповского – явление весьма своеобразное. Мир, населенный библейскими, мифологическими, переосмысленными литературными персонажами, окруженными вымышленными автором фигурами, существует по законам сна – всё знакомо и в то же время – неузнаваемо… Парадоксальное развитие действия и мысли заставляют читателя напряженно вдумываться в смысл происходящего, и автор, как Вергилий, ведет его по этому загадочному миру."Яков Гордин.

Мозес

Роман «Мозес» рассказывает об одном дне немецкой психоневрологической клиники в Иерусалиме. В реальном времени роман занимает всего один день – от последнего утреннего сна главного героя до вечернего празднования торжественного 25-летия этой клиники, сопряженного с веселыми и не слишком событиями и происшествиями. При этом форма романа, которую автор определяет как сны, позволяет ему довольно свободно обращаться с материалом, перенося читателя то в прошлое, то в будущее, населяя пространство романа всем известными персонажами – например, Моисеем, императором Николаем или юным и вечно голодным Адольфом, которого дедушка одного из героев встретил в Вене в 1912 году.

Монастырек и его окрестности… Пушкиногорский патерик

Патерик – не совсем обычный жанр, который является частью великой христианской литературы. Это небольшие истории, повествующие о житии и духовных подвигах монахов. И они всегда серьезны. Такова традиция. Но есть и другая – это традиция смеха и веселья. Она не критикует, но пытается понять, не оскорбляет, но радует и веселит. Но главное – не это. Эта книга о том, что человек часто принимает за истину то, что истиной не является. И ещё она напоминает нам о том, что истина приходит к тебе в первозданной тишине, которая все еще помнит, как Всемогущий благословил день шестой.

Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба

Автор не причисляет себя ни к какой религии, поэтому он легко дает своим героям право голоса, чем они, без зазрения совести и пользуются, оставаясь, при этом, по-прежнему католиками, иудеями или православными, но в глубине души всегда готовыми оставить конфессиональные различия ради Истины. "Фантастическое впечатление от Гамлета Константина Поповского, когда ждешь, как это обернется пародией или фарсом, потому что не может же современный русский пятистопник продлить и выдержать английский времен Елизаветы, времен "Глобуса", авторства Шекспира, но не происходит ни фарса, ни пародии, происходит непредвиденное, потому что русская речь, раздвоившись как язык мудрой змеи, касаясь того и этого берегов, не только никуда не проваливается, но, держась лишь на собственном порыве, образует ещё одну самостоятельную трагедию на тему принца-виттенбергского студента, быть или не быть и флейты-позвоночника, растворяясь в изменяющем сознании читателя до трепетного восторга в финале…" Андрей Тавров.

Дом Иова. Пьесы для чтения

"По согласному мнению и новых и древних теологов Бога нельзя принудить. Например, Его нельзя принудить услышать наши жалобы и мольбы, тем более, ответить на них…Но разве сущность населяющих Аид, Шеол или Кум теней не суть только плач, только жалоба, только похожая на порыв осеннего ветра мольба? Чем же еще заняты они, эти тени, как ни тем, чтобы принудить Бога услышать их и им ответить? Конечно, они не хуже нас знают, что Бога принудить нельзя. Но не вся ли Вечность у них в запасе?"Константин Поповский "Фрагменты и мелодии".

Рекомендуем почитать
Чти веру свою

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Фуга с огнём

Другая, лучшая реальность всегда где-то рядом с нашей. Можно считать её сном, можно – явью. Там, где Муза может стать литературным агентом, где можно отыскать и по-другому пережить переломный момент жизни. Но главное – вовремя осознать, что подлинная, родная реальность – всегда по эту сторону экрана или книги.

Ухожу и остаюсь

В книгу Аркадия Сарлыка вошли повесть, рассказы и стихотворения.Несмотря на разнородность и разножанровость представленного в книге материала, все в ней — от повести о бабушке до «Рубаи о любви» — об одном: о поиске стержня внутри себя — человеческого достоинства и сострадания к ближнему, которые так долго вытравливались в нашем соотечественнике на протяжении нескольких поколений.

Песни сирены

Главная героиня романа ожидает утверждения в новой высокой должности – председателя областного комитета по образованию. Вполне предсказуемо её пытаются шантажировать. Когда Алла узнаёт, что полузабытый пикантный эпизод из давнего прошлого грозит крахом её карьеры, она решается открыть любимому мужчине секрет, подвергающий риску их отношения. Терзаясь сомнениями и муками ревности, Александр всё же спешит ей на помощь, ещё не зная, к чему это приведёт. Проза Вениамина Агеева – для тех, кто любит погружаться в исследование природы чувств и событий.

Мертвые собаки

В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.

Шестой Ангел. Полет к мечте. Исполнение желаний

Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…