Ликвидатор - [23]

А вот очнулся уже именно от боли. Чья-то тяжёлая нога в начищенном ботинке наступила мне на руку. Да так, что начала разрываться кожа и едва не затрещали тонкие кости пальцев.

— А-а-а! — непроизвольно выкрикнул я, инстинктивно пытаясь вытянуть придавленную к полу кисть, чем ещё больше увеличил резкую, пронизывающую всё тело боль.

— Очухался, Рэмбо? — донеслось из-за спины. — Соловей, отпусти его.

— Так это ж левая! — отозвался сверху тяжёлый бас, и каблук дорогого ботинка нехотя отпустил мою клешню, напоследок придавив её с удвоенной силой.

— А-а, с-сука!.. — что есть силы выкрикнул я, за что получил удар ногой в спину, снова припечатавший моё лицо к коврику для вытирания обуви.

— Между прочим, товарищ майор, зря вы делаете резкие движения, — опять услышал я властный и спокойный голос. — Если не станете прикидываться идиотом, а согласитесь переговорить со мной, то больше никто не будет делать больно ни вам, ни вашей замечательной подруге.

— Чего надо? — процедил я сквозь зубы. — По-моему, ты ошибся адресом…

— А вас не удивляет, Валерий Николаевич, что мне известно ваше звание? Хотите, расскажу всю вашу жизнь с момента пересечения границы с дружественным Афганистаном? — ехидно предложил собеседник. — Или назову номер служебного телефона в «Золотом ручье»? Который уже, кстати, вам не принадлежит. Обязанности начальника охраны сейчас возложены на капитана Саблина, вашего, если не ошибаюсь, друга. Еще что-нибудь интересует? Спрашивайте, не стесняйтесь. У нас есть время на разговоры.

— Дайте встать с пола. — Для начала я решил не усложнять обстановку, а как можно более точно сориентироваться в возникшей ситуации.

— Вставайте, ради Бога, — разрешил невидимый собеседник. — И вытрите, пожалуйста, сметану с лица, а то вы очень мне напоминаете персонаж американского фильма, которому в рожу запустили торт.

Только сейчас я заметил, что купленная мной кисломолочная продукция растеклась по полу бесформенной лужей. Остальные продукты разлетелись в радиусе метра вокруг меня. Кое-какие из них, например, шоколадное масло, уже были раздавлены «костылями» стоящего рядом Соловья. Ничего не скажешь, подходящая кликуха для двухметрового мордоворота!

— Тебе же сказали русским языком: поднимайся на ножки, козел! — Он снова пнул меня ботинком, и на этот раз «главный» не стал его бранить или призывать к спокойствию. Воспитывают… Ну хорошо, посмотрим, что будет дальше. И не дай Бог вам, ублюдки, допустить промашку — живого места на вас не оставлю!

Я поднялся сначала на колени, затем на ноги. Я им нужен, и просто так никто не станет вышибать из моего бренного тела бессмертную душу. По крайней мере, пока не получит то, что хочет. А хотят они… Впрочем, это даже идиоту понятно.

После того как я принял вертикальное положение, наконец-то появились перед глазами звездочки. В компании с кривыми зеркалами, делающими окружающие предметы уродливыми и размазанными. И плюс ко всему, начала болеть принявшая приличный удар голова. Я едва удержался на ногах, успев опереться уцелевшей рукой о стену. Вторая же, подобно измочаленной плетке, безвольно болталась вдоль туловища.

Передо мной стояли два удивительно похожих друг на друга мужчины. Близнецы. С одинаковыми прическами, костюмами и даже выражением лица. И оба — с пистолетами, направленными в мою грудь. Синхронные движения близнецов неожиданно вызвали у меня сильный приступ рвоты, и я уже не мог его контролировать. Вчерашний ужин присоединился к размазанной по полу сметане.

— Тьфу ты, мать твою! — громко выругался Соловей и, сплюнув, покосился на «главного». Вернее — на «главных». Так как в этот момент для меня их было двое. Непонятно лишь, почему громила — один? Вероятно оттого, что если бы его раздвоить, он не поместился бы в поле зрения.

Близнецы между тем стали потихоньку сближаться. Вот соединились их руки, далее — туловища, и только голов всё ещё было две. Но потом и они непонятным способом срослись, завершив тем самым прямо на моих глазах создание нового человека. Которого я смог наконец рассмотреть более внимательно. Это был немолодой уже, лет сорока восьми — пятидесяти, мужчина в чёрном строгом костюме и с безукоризненным «каталожным» лицом. Как из модного журнала. Взгляд его очень напоминал взгляд большого начальника. Сзади него я заметил сидящую в глубине комнаты и совершенно побелевшую от страха Рамону, которую зорко охранял еще один бугай, так же облаченный в черный дорогой костюм. Я обернулся и придирчиво осмотрел стоящего позади меня Соловья. Совершенно ничего не выражающая рожа, и тоже одет в черный костюм. Неужели я попал к гангстерам, в Чикаго тридцатых годов?! Сейчас узнаем, что за комья с горы.

— Что вам от меня надо? — спросил я довольно наглым тоном, не позволительным для находящегося в моём положении человека.

— Не знаешь… — покачал головой «главный» и, кивнув Соловью, спрятал пистолет в наплечную кобуру. — Ну-ну! — Он прошелся несколько шагов в одну и в другую сторону, а затем резко обернулся, обнажив все свои керамические зубы. — Дискету, конечно! Которую ты взял у генерала. И не придуривайся лучше, всё равно не поможет. Мне все про тебя известно, начиная с детского горшка и заканчивая подбитым вертолётом, так что своим упрямством ты только усложняешь себе жизнь. Зачем тебе вещь, которой ты не можешь воспользоваться?.. Молчишь! Правильно делаешь, потому что нечего сказать. А я не очень хочу читать тебе нотации. Просто ты отдаешь мне контейнер с дискетой, а взамен получаешь жизнь, свою и вот её, — мужчина кивнул в сторону Рамоны.