Ликвидатор - [25]

— Маньяк, в рот ему ноги! Не может просто так на баб смотреть…

Я ещё раз, опять по инерции, дернулся и сразу же кулак с рыжими, как кляксы, веснушками въехал мне в челюсть.

— Сиди, падла, — сквозь зубы процедил Альберт, нагнувшись к моему уху. — А то разом гланды вырву.

— То-то я смотрю — тебе уже вырвали, картавишь! — не сдержался я.

— Ах ты-ы… — зашипел от ярости рыжий и уже размахнулся для очередного удара, но на его запястье легли пальцы «главного».

— Поаккуратней! Зачем он мне мертвый и без дискеты? Всему своё время, успеешь ещё, — он выпустил в лицо Альберта мутный клуб синеватого дыма. — Вон, и дамочку уже ведут… Сейчас разговор будет.

Рамона в сопровождении Соловья и другого мордоворота спускалась по винтовой лестнице. Она дрожащей ладошкой размазывала по лицу слезы и искала глазами меня. Наконец наши взгляды пересеклись. Секунды хватило на то, чтобы я несколько расслабился. Все в порядке, Соловей успел вовремя. Взглянув на второго «гангстера», я с удовлетворением отметил распухающую ссадину у него под левым глазом. В их «организации» все-таки следили за порядком.

Соловей подошёл к «главному», хотел что-то сказать, но тот небрежным движением руки заставил его замолчать.

— После будем решать, что с ним делать, — он мотнул головой в сторону получившего в глаз коллеги. — Надо с Валерием Николаевичем закончить и ехать обратно. Давай, Альберт, за работу.

Я даже не успел сжать зубы, чтобы не прикусить язык во время конвульсий, как рыжий инквизитор вставил сетевую вилку в розетку и свободным концом провода полоснул меня по спине…

Огненный вихрь вошел в мое тело и разорвался внутри. Сразу мириады молний пронеслись от спины до паха, от мозга до пальцев ног, сокращая до железной плотности мышцы и выбивая остатки сопротивления из умных, но бессильных перед адским пламенем нервных клеток…

— А-а-а-а-ш-ш-ш-ш!.. — из моей груди с шипением и слюной вырывался воздух, выдавливаемый дыхательными мышцами через сведенную электрическим спазмом глотку. Руки и ноги наполнились такой титанической силой, что не прекрати Альберт свою пытку, я мог бы разорвать связывающие меня веревки, и без того не отличающиеся особой прочностью, а потому намотанные мне на запястья и щиколотки множеством неровных рядов.

— Не останавливайся надолго, — приказал рыжему «главный», стоя лицом к окну и спиной ко мне, плюющемуся пеной и трясущемуся, как от одновременного укуса ста пауков-тарантулов. — Дал глоток воздуха — и снова прикладывай… Чтобы не расслаблялся.

Альберт был послушным мальчиком и строго следовал советам старшего, в результате чего я начисто потерял счет времени и вообще перестал что-либо соображать. Охваченный пламенем мозг из сложного биологического компьютера вдруг превратился в глупую одноклеточную амебу с примитивными рефлексами и одной единственной мыслью — выжить! Любой ценой.

При любой другой пытке, кроме электрической, даже самая невыносимая боль — от каленого железа, выплеснутой на кожу кислоты или заворачиваемых в кости шурупов — не затрагивает мозг напрямую, только посредством сложных нервно-периферийных связей. Их можно блокировать, потеряв сознание или отключившись от восприятия чувствительных рецепторов, чему меня еще много лет назад учили матерые инструкторы десантно-штурмового батальона. В Афганистане такая наука как нельзя более пригодилась тем из ребят, кто попадал в плен к «духам» и нередко принимал мучительную смерть. Некоторые осваивали науку отключения восприятия до такой степени, что молча, с белым как мел лицом, переносили выкалывание глаз или вырывание пальцев.

Но электрошок совсем другое дело. В данном случае мозг подвергается такому же воздействию, как и весь остальной организм. А если принять во внимание более сложную структуру нервных клеток, то и в несколько раз большему. Изо всех его сложнейших функций реально продолжает работать только одна — на выживание. Её невозможно контролировать силой воли и разума. Потому что электрошок уничтожает и то и другое.

И я сломался. На очередном сеансе «альбертотерапий».

— Все врешь! Мы были на месте падения вертолёта ещё до появления военных. Он упал на труп Крамского, когда в чемодане уже не было контейнера с дискетой! Его взял ты, упрямый идиот!.. — «Главный» нервно грыз конец трубки и уже не надеялся получить от меня хоть какую-нибудь информацию о секретной программе, как вдруг из моей глотки сами собой вырвались, разбавленные урчанием пены и шипением воздуха, слова:

— И-ш-ш-р-р-р… С-у-у-м-м-м-к-а-а-а… С-у-у-у-м-к-к-к-к-а-а!!!

— Что-о?! — словно подброшенный пружиной, обернулся «главный», и его едва не вытошнило при виде пузырящейся у меня на губах пены и посиневшей кожи. — Сто-о-п!!! Прекрати-и-ть!!!

Альберт убрал провод от моего тела, а Соловей, то ли от страха, то ли для перестраховки, сразу же выдернул сетевую вилку.

— Повтори, что ты сейчас сказал! — кричал «главный», наклонившись надо мной. — Сумка? Какая сумка? — Он повернулся и впился звериным взглядом в сидящую на диване Рамону. Но она ничего не слышала, а только тихо раскачивалась из стороны в сторону в беззвучной истерике, закрыв мокрое от слёз лицо руками.