Ликвидатор - [103]

Теперь перед моими глазами, как на экране монитора, высвечивались те улицы, по которым мы ехали. Работая с картой, я измерил основные транспортные магистрали Афин с точностью до десятка метров, составив в голове своеобразную таблицу расстояний, после, во время поездок, уточненную в натуре.

И сейчас я мог ошибиться совсем немного…

Мы, похоже, въехали в ворота – судя по скрипу створок. Машина остановилась почти сразу, прокатившись не более двадцати метров. Значит, особняк…

– Выходи, Гренадер, – слегка подтолкнул меня Муха.

– Повязку можно снять?

– Погодь, успеется…

Я ступил на подъездную аллею и потянулся, разминаясь.

– Шагай. – Муха взял меня под руку. – Помедленней, сейчас будут ступеньки. Осторожней, черт возьми!

Я все-таки споткнулся и едва не грохнулся на землю, но пахан вовремя подстраховал, сцапав меня за воротник куртки.

– Премного благодарен, – с иронией сказал я и начал считать ступени; их оказалось целых тринадцать.

Интересно, с чего это греки так любят чертову дюжину?

Мне вспомнились мои странствия по юго-востоку Украины, где были греческие поселения. Еще тогда я обратил внимание, что во всех домах старой постройки количество окон составляет именно эту, с точки зрения человека другой национальности, зловещую цифру.

Повязку с моих глаз сняли уже внутри особняка. Мы стояли в квадратном холле с несколько мрачноватой отделкой стен, обитых дубовыми панелями.

– А теперь вверх по лестнице и направо, – указал Муха.

Наверху нас поджидала охрана, два мрачных типа неизвестно каких кровей; но точно не русских. Нас провели по короткому коридору и, открыв внушительных размеров дверь из мореного дуба, слегка подтолкнули внутрь обширного кабинета, освещенного антикварной люстрой из позолоченной бронзы.

– Клиент доставлен, Сашок, – бодро отрапортовал Муха человеку, сидящему за письменным столом времен Наполеона Бонапарта.

– Спасибо, дорогой. Присаживайся…

Наконец! Я смотрел на Толоконника – и глазам своим не верил: неужто дождался?! Из-за этого сморчка мне пришлось столько вынести, что я был готов, не медля ни секунды, броситься на него и оторвать ему башку.

Однако мой первый порыв угас еще до того, как родился, – я стоял едва не навытяжку, изображая недалекого служаку с ефрейторским складом ума, попавшего нечаянно на генеральский прием.

К тому же, как я успел заметить, верхний ящик стола был приоткрыт, и я совершенно не сомневался, что там лежит какая-нибудь "дура" слоновьего калибра. А уж с оружием Малыш обращаться умел.

Но про пистолет ладно, тут как получится – фифти-фифти, шансы почти поровну с моей специфической подготовкой к экстремальным ситуациям, – а вот два пса возле стола мне вовсе не понравились.

Обычно говорят, что четвероногие друзья похожи на своих хозяев, но я почемуто этой схожести не заметил – не отличающегося физическими кондициями Толоконника охраняли огромные мастифы.

Наверное, моя персона им тоже не пришлась по нутру – псы смотрели в мою сторону с нескрываемой злобой и тихо урчали, показывая такие клыки, что человек со слабой нервной системой уже упал бы в обморок.

– Тэ-экс… – протянул Толоконник, осматривая меня, словно цыган кобылу на ярмарке; может, ему еще и зубы показать?

– Здравствуйте, – несколько запоздало, но все же вежливо поприветствовал я киллера в отставке.

– Хорош… – тем временем продолжал Малыш, не ответив на мое приветствие. – Значит, это ты помог Мухе бежать?

– Так точно, – ответил я, хотя едва не послал его на хрен – Толоконник явно корчил из себя важную шишку.

– Бывший спецназовец, герой Афгана… – В его голосе послышалась ирония. – Что же это вы тогда драпанули оттуда, как нашкодившие коты? Такие орлы…

Ах ты, "мокрая" сука! Грязь подножная, выблядок проститутки! Ты смеешь, мусор недоученный, отпускать плоские шуточки в адрес ребят, которые честно, как и подобает настоящим солдатам, тянули свою кровавую лямку?!

Нет, теперь я точно тебя убью, Толоконник. И слова твои поганые еще припомню… – Нам приказали…

Я холодно посмотрел ему в глаза, сжав пружину воли до отказа – чтобы не выдать свое истинное состояние.

– Значит, ты человек исполнительный. Похвально. Хочешь работать на меня?

– Я хочу зарабатывать деньги. Хорошие деньги. Чтобы здесь не подохнуть с голоду. Мне один хрен на кого работать, – показал и я свои зубки – пусть не считает, гад, что офицерик и вовсе уши опустил.

– Какого черта, Гренадер?! – вызверился Муха. – Забыл, зачем ты здесь?

– Ты позвал – я пришел. И ничего я не забыл. А вот ты, похоже, и впрямь ничего не помнишь.

– О чем ты?

– Все о том же. Сам знаешь, что шестерить я не умею и не буду.

– Оставь его в покое, Муха. – Толоконник смотрел не мигая, как притаившаяся под колодой змея. – Он прав. Грех таких подготовленных ребят использовать как тягловых лошадок…

Мне очень не понравилось, с какой интонацией он произнес последнюю фразу. В ней был явный подтекст, не суливший мне ничего хорошего.

И в это время за моей спиной послышалось какое-то шевеление.

Я не успел ни повернуться, ни отпрыгнуть в сторону: под левой лопаткой вдруг угнездилась колющая боль, и я почувствовал, как теряю сознание.

Последнее, что я увидел перед тем, как провалиться в сладкий, будто патока, туман, была хищная ухмылка Толоконника, растянувшая в две бледные полоски его и так тонкие губы…