Ликвидатор - [22]
Ходки на крышу добавили новую деталь к странной реакции моего организма на радиационные поля различной мощности. После каждой из шести ходок на крышу у меня с похвальным постоянством закладывало нос - так, что приходилось снимать лепесток, потому что дышать я мог только ртом. Через три-четыре часа после ходки насморк бесследно проходил: открывались клапаны в носу, проходила головная боль - и все.
Дрюня назвал это аллергией на супервысокие радиационные поля.
...Я пытаюсь прикурить новую сигарету. Не успев "растянуться", она тут же ломается в трясущихся мокрых руках. Першение в горле усиливается. Хреново. Простуда обеспечена.
Консилиум у "тела" автокрана состоит из четырех офицеров - двух проверяющих из штаба бригады (новый комбриг сделал подобные ежедневные проверки "на местах" обязоном. Кроме того, так штабные набирали себе рентгены на замену - естественно, на крышу они не совались...), какого-то капитана из Опергруппы, приехавшего на БРДМе вместе с ними - чекист? - и меня. Рядом робко прячет промокшую голову в воротник крановщик, уронивший плиту. Начальство дает ему хорошего раздолбая, поскольку грязь, обильно плеснувшая из-под оброненной плиты, забрызгала вылезающих из БРДМа чинов. За набором крутых и емких армейских пожеланий в адрес крановщика следует бессмысленная перепалка между чинами по поводу того, что делать с плитой. Я благоразумно молчу. Самым толковым из их "мозгового штурма" было предложение навалиться всем на повисший в воздухе край крана и "гойдануть" его вниз - авось опустится.
Моя команда, сгрудившаяся неподалеку - стропальщики и "щебенщики" - судя по их хмурым взглядам, такую идею явно не оценила. Чины взъерошились. У меня засосало под ложечкой. Быть буре. Сволочная плита в это время потихоньку сползала по откосу в громадную лужу, и натянутые стропы стрелы издавали неприятные стонущие звуки, увлекая кран за собой.
Кольцевая дорога вокруг станции - если разбитую, в рытвинах и промоинах, грунтовку все еще можно было называть дорогой - была в эти дождливые дни малонаселенной, все старались срезать напрямик через станцию, часто не осознавая, к каким последствиям это приведет. За нашу смену по ней проехало от силы три-четыре борта, если не считать тех, что привозили нам плиты и подвозили щебенку на подсыпку.
Словно в плохом кино, раздался шум мотора, и через минуту-две на кольцевой дороге появился еще один автокран. Почему бедолага-водитель выбрал объездную дорогу и куда он направлялся - до того обрадованным чинам дела не было; остановив его, они дружно, в три горла, стали напихивать ему, что от него потребуется.
Я не был строителем, но по моему скудному разумению выходило, что новый кран плиту тоже не потянет - несмотря на то, что он был более мощным, с телескопической стрелой.
Решение пришло неожиданно - рапределить нагрузку между обоими кранами. Чины, почесав репы, согласились на эксперимент.
Минут двадцать ущло на перепалки, ЦУ полканов, бессмысленную суету... Наконец, когда более мощный кран подхватил страдальца под край стрелы, тот выровнялся, и в итоге им вдвоем кое-как удалось плюхнуть злосчастную плиту на "подушку" щебенки.
В запаре мы и не заметили, как вышло время нашей смены. Обрадованные бойцы пошлепали по лужам на АБК-2. Я сказал им, чтобы меня не ждали - у меня было персональное приглашение "на баню" в АБК-1, где сервисовался гражданский состав ЧАЭС и чины из Опергруппы. Простому смертному "партизану" дорога туда была заказана, но меня зазвал мой новый начальник, командир РАСТа, чья прачечная располагалась в АБК-1.
"Некто Федорчак", приехавший на смену Игорю, оказался коренастым, круглолицым партизанским старлеем, почти моим ровесником, родом из Трускавца. Характер у него оказался покладистый. По профессии он тоже был химиком, работал в Северодонецке, "варил" индигоидные красители. Звали Федорчака Женей, или "Геныком", по-западноукраински. Генык быстро сошелся с шахтерами. Он занял койку рядом, и перед сном часто развлекал меня сочными байками из своей гражданской жизни, пересыпая рассказы междометием "О-о-от" - украинский аналог русского "вот" - что придавало его повествованиям характерный шарм. ("Я тогда йому и кажу, о-о-от, серная кислота прийшла из Березников, о-о-от, и сертификат у ней другой, о-о-от...")
...Генык одет в синий костюм, что-то вроде больничной пижамы, с традиционной белой шапочкой ядерщика на голове. "Жарко в прачечной. Хоть и переодеваемся в легкое, но все равно пот прошибает..." - говорит он, ведя меня по лестнице на третий этаж. Пересменка закончилась, и в здании пустынно. После почти восьми часов на дожде мое продрогшее тело отогревается. Наваливается усталость.
В бытовке никого нет. Я сбрасываю промокшие ватник, гимнастерку, рубаху и брюки. С трудом стаскиваю сапоги и носки. Ноги гудят. Генык снабжает меня куском туалетного мыла и - во буржуи! - вьетнамками. Я иду в душ.
Блаженство. Горячая вода. Обжигающие сильные струи. Ароматное - земляничное - мыло. Я чувствую себя сибаритом.
После душа наваливается голод. Пока я одеваюсь в чистое - здесь, на АБК-1, в ходу только белые или темно-синие робы и обрезанные по щиколотки белые же бахилы - Генык курит, выпуская дым в форточку.
Подвиг и предательство — две стороны одной монеты. Вопрос только в том, кем и ради чего жертвует человек. Собой ради благой цели или близкими людьми ради выгоды. И кем его потом запомнят в веках: спасителем мира или инициатором геноцида, отважным первопроходцем или сумасшедшей обезьяной с гранатой, прекрасным рыцарем или подколодной змеей. Ведь от величия до подлости порой остается всего один, маленький шаг. Недаром они прячутся под одной обложкой…
Принято считать, что эксперименты в истории невозможны, потому что их нельзя повторить. И вообще, история не знает сослагательного наклонения. А если все же попробовать? Впрочем, вполне возможно, что перед нами предстанут не разные ветви и варианты одной-единственной истории, а бесконечное множество историй принципиально разных. В антологии собраны произведения, которые демонстрируют, как именно история меняет свое течение, выявляет истинное лицо событий и их персонажей, скрывая навсегда имена, мотивы, города и страны.
Научный детектив, он же «детектив наоборот». Бывает, что главным действующим лицом детектива становится ученый. В повести «Шесть букв» происходит обратное – толковый сыскарь поставлен в условия, в которых его опыт, ум, изворотливость и практицизм безостановочно тестируются вводными из мира формул и непреложных законов развития материи. В то же время характерные для suspense-детектива «правила игры на выживание» закручивают пружину читательского внимания до предела.
Сборник рассказов, отобранных жюри литературного конкурса короткого рассказа "СССР-2061"В 2061 году Советский Союз завершил первую стадию терраформирования Марса. Понемногу обживается Пояс астероидов. Активных боевых действий в 2061-м СССР не ведёт ни на Земле, ни в космосе. Предшествующие годы нами не детализованы: для нас с нашими читателями не слишком важно, существовал ли Союз непрерывно с 1922 года, или был воссоздан в каком-нибудь условном 2022. Не так важно, идёт ли действие на марсианской базе или дома на Земле.
Полная версия повести (книжный вариант) (Из аннотации издательства) "Остросюжетный детектив с элементами мистики и фантастики "Остров Пинель" придется по душе любителям приключений. Автор до последнего момента держит читателя в напряжении. Можно смело заключать пари на всевозможные развязки: ни один из предсказуемых вариантов здесь не подойдет!"Повесть вышла отдельной книгой в апреле 2006 в издательстве "Покетбук".
«У Ника во дворе выросла груша.Это он так ее назвал — груша. Для себя. На самом деле дерево выглядело странно, если это вообще было деревом. Ник Черныш впервые обратил внимание на несколько корявых веток, растопырившихся из покрытого узлами тщедушного ствола, в разгар лета прошлого года. От груши у дерева были только листья. За лето оно отрастило с десяток робких зеленых пластинок, которые из-за ночных заморозков последующей зимы сначала свернулись в трубочки, а потом облетели под напором северного ветра. Ник грушу жалел и терпеливо накрывал ее от морозов картонной коробкой…».
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.
Уволившись с приевшейся работы, Тамбудзай поселилась в хостеле для молодежи, и перспективы, открывшиеся перед ней, крайне туманны. Она упорно пытается выстроить свою жизнь, однако за каждым следующим поворотом ее поджидают все новые неудачи и унижения. Что станется, когда суровая реальность возобладает над тем будущим, к которому она стремилась? Это роман о том, что бывает, когда все надежды терпят крах. Сквозь жизнь и стремления одной девушки Цици Дангарембга демонстрирует судьбу целой нации. Острая и пронзительная, эта книга об обществе, будущем и настоящих ударах судьбы. Роман, история которого началась еще в 1988 году, когда вышла первая часть этой условной трилогии, в 2020 году попал в шорт-лист Букеровской премии не просто так.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.