Ликующий джинн - [17]

Трубка легла на телефон. Славик заплакал.

И телефон тут же зазвонил снова.

— Плачешь? — спросил Кубик.

— Нет, — ответил Славик.

— Я вот о чем подумал, — пригласил его к размышлению художник. — Твоего Брысика подозревать в разглашении тайны мы не можем: он не выходил из дома — так?

— Так, — нехотя согласился Славик.

— Но вот ваш Вполет вполне мог проболтаться.

— Дядя Витя, — вскричал Славик, — думаете, мне сейчас до смеха?

— Я рассуждаю, стараясь ничего не пропустить, — был ответ. — И уж коль мы по самую макушку в фантастике, то и коту-невидимке ничего не стоит заговорить. Как и космическому Вполету… Ладно, на время животных отставим. Тогда — старушка, на которой ты провел эксперимент. Она могла пожаловаться кому-то из домашних на свое исчезновение: "пропала-де, бабка, как корова языком слизнула" и добавить, что ты возле нее в тот день ошивался. Хорошо бы узнать, что из себя представляют ее домашние. Она твоя соседка?

— Да. У нее дочь с двумя детьми, а муж дочери работает где-то за границей, приезжает раз в году. Эта тетка целый день дома, с детьми, сидит на телефоне; когда ей звонят в дверь, с трубкой выходит. И с сигаретой. И губы всегда накрашены.

— Прямо портрет… — отозвался на это художник. — Исключать, конечно, нельзя, но едва ли… Перейдем к твоим алкашам.

— Они не мои, дядя Витя, — обиделся Славик. — И Вполет еще разговаривать не научился!

— Не зловредничай, — попросил Кубик. — Относись ко всему с юмором. Так вот алкаши…

— Дядя Витя, больше ведь некому! — И Славик рассказал, кем были раньше дядя Петя и Гоша-брат Кондрат: первый ученым, второй инженером. Невидяйку они могли запросто вычислить. Дядя Петя даже закон антигравитации как-то между двумя стаканами портвейна открыл…

Художник в трубку глубоко, глубоко вздохнул.

— Такие у нас нонче, как говорит Евдокимовна, пироги, — сказал он. — Так ты думаешь, больше некому? А когда ты "работал" с собакой, никто у тебя за спиной не стоял? Впрочем, тебя ведь могли видеть и из окон. А окон там не меньше сорока. И в каждом окне мог быть любопытствующий человек… Ну и задачку ты мне задал!

Тут засигналила вторая линия, Славик сказал, что, наверно, звонит мама и переключился.

— С кем это ты разговаривал? Не с Кубиком случайно? Скажи ему, что он несерьезный человек. Это ж надо!..

— Нет, со Стасом. Кубик тебя боится.

— Слава богу! А то он совсем распоясался…

Через пять минут после разговора с мамой художник снова позвонил.

— Такие пироги… — повторил он. — Я, конечно, не Шерлок Холмс и уж тем более не Настя Каменская, но появилась мысль и у меня. У вас есть в доме бинокль?

— Подзорная труба, — ответил Славик, — папка зачем-то купил. Она на шкафу лежит.

— В каждом мужчине, — наставительно изрек Кубик, — дрейфует частичка пирата. Или, по крайней мере, моряка, покорителя океанов. В иных домах я замечал даже телескопы. Так что папиной подзорной трубе ты не удивляйся и не ищи ей других объяснений. Трубу нужно будет пустить нынче в ход в целях обнаружения… — художник подыскивал слово.

— Чего? — поторопил его Славик.

— Коньяка. — Кубик часто в своих ответах был непредсказуем, его собеседник и сейчас не удивился.

— Какого коньяка? — деловито спросил Славик.

— Твой Петруха всегда на одной скамейке кайфует?

— Да. Ее во дворе называют "Харчевней трех пескарей". Они часто одной только воблой закусывают.

— Вот туда и направь подзорную трубу. И чем скорее, тем лучше. Постарайся разглядеть, что они сегодня будут пить — портвейн, водку или коньяк. И чем будут закусывать. Это очень важно! Ну, если, разумеется, они вообще появятся на скамейке. И если будут что-то пить. Давай! — распорядился художник и положил трубку.

Что за мысль появилась у Кубика? Какое отношение имеет русская выпивка к инопланетной невидяйке?

Все же Славик достал со шкафа подзорную трубу и подошел к окну.

Питя

Питя открыл дверь радиолаборатории (мы называем ее так ради земного понимания, на самом деле она была сложнее во сто раз), открыл не постучав.

— Привет! — сказал он двум мужчинам и женщине с волосами семи цветов радуги. Все они сидели к нему спиной и работали с приборами, в которых мигали разноцветные огоньки. — Что скажете?

С тех пор, как Кубик назвал его истинным спасителем Кукурбиты, Питя стал еще задиристее.

— Сначала мы послушали бы, что скажешь ты, кроме своего "привет", — попытался осадить Питю мужчина постарше.

— Некогда, — отрезал мальчуган. — Славик беспокоится о Кукурбите, я беспокоюсь о Славике, а вы не можете нас связать!

— Кажется, сможем, — ответил ему мужчина помоложе. — Сегодня у нас удачный день.

— Вот видишь, — сказал Питя старшему (семицветная женщина смотрела на бесцеремонного гостя, осудительно качая головой). — А ты (он со всеми был "на ты" и не видел в этом ничего плохого), а ты требуешь, чтобы я, прежде чем спросить о деле, что-то еще говорил! "Как дела, как ваше здоровье, как чувствует себя ваша тетя?.." — передразнил он кого-то вежливого. — Так что вы придумали?

— Я полагаю, — покорился обстоятельствам старший, — завтра-послезавтра мы попробуем связаться с твоим другом.

— Как? Каким способом?

— Сначала поблагодари Кламу, — предложил ученый, — это она сделала последний — и самый красивый — шаг в нашей работе.