Лики зла - [6]

— Мертвое тело? — спросила она, понимая, что глупо спрашивать, но она просто не знала, что сказать.

— Да, — выдохнул он, вытирая ладонью пот со лба. Он был бледен, руки его дрожали.

“А какого еще ответа следовало ждать? — подумала она. — Что какие-то шутники бросили в пруд манекен? Что это просто утонувший мешок с мусором?”

Вдруг невесть почему она подумала, надо ли ей отметить в своем отчете факт обнаружения мертвого тела и вообще имеет ли эта история отношение к ее исследованию.

За всю свою жизнь она ни разу не видела мертвеца. То есть, конечно, и ей, как и всем, тоже приходилось участвовать в похоронах кое-кого из почивших родственников, но то было совсем другое дело, там покойники выглядели так, словно они просто заснули. Иногда даже и лучше, чем при жизни.

— Надеюсь, вы не собираетесь упасть в обморок?

В его немного ехидном вопросе чувствовалось искреннее беспокойство и столь характерная для жителей Среднего Запада простота и сердечность, одной капли которой было достаточно для того, чтобы снова почувствовать невольное расположение к этому человеку. Но спустя мгновение Ларк вспомнила, что он говорил ей всего десять минут тому назад — о ее якобы желании срывать цветы удовольствия, не думая о последствиях, и о том, какое странное у нее — словно псевдоним поп-звезды — имя. Действительно, многие смеялись над ней из-за ее имени, но назвать его сценическим псевдонимом — это было что-то новое.

А грубому фермеру было явно нехорошо. Удивительно, что этого, видимо, много повидавшего мужчину происшедшее буквально сбило с ног.

— Меня зовут Ларк — как птицу, — вдруг сказала она, просто для того, чтобы что-нибудь сказать, ей хотелось отбросить в сторону весь этот ужас, хоть на секунду сделав вид, что ничего не произошло.

Ее слова вернули его к жизни. На лице проступила живая краска, и он, словно младенец, которому сунули в руку погремушку, мгновенно переключился на новый предмет.

— Кто это придумал вас так называть?

— Мой папа — он орнитолог.

Он коротко хохотнул. И в который раз Ларк подумала, как всегда, когда ее имя кого-то смешило, что, слава богу, любимой птицей ее папы оказался жаворонок, а не, к примеру, дятел.

Ее мысли снова вернулись к мертвому телу в пруду — она просто не могла не думать об этом. А как только она задумывалась, то сразу начинала представлять себе, как это тело выглядит там, под водой. А как только она начинала себе все это представлять, ей становилось страшно, как в детстве, когда казалось, что кто-то сидит под кроватью.

— Может быть, вызвать полицию? — спросила она, чтобы отогнать видение.

В глазах Натана Сенатры мелькнуло смятение, потом их цвет изменился, словно стал каким-то ядовитым, и только тут до нее дошло, что из них двоих скорее именно он сейчас ближе к тому, чтобы грохнуться в обморок.

Он медленно потер затылок и уронил на землю свою кепку.

— Я не знаю, — сказал он бесцветным голосом.

— Все-таки нужно вызвать полицию, — настаивала Ларк.

— Да, да, — произнес он совершенно растерянно. — Да, конечно.

Натан нагнулся и подобрал кепку. Волосы на его голове, похоже давно не мытые, да и расчесанные пятерней, слиплись и выглядели весьма неважно.

— Вы знали покойного? — спросила Ларк, едва удержавшись от того, чтобы не сказать “труп”.

Натан молча кивнул и натянул кепку, кадык на его шее дернулся.

— Мэри-Джейн, — едва смог выговорить он.

— Мэри-Джейн? — спросила Ларк. — Кто это? — Моя бывшая жена.

В глазах у него потемнело.

Ларк увидела, как его всего затрясло. Прикрыв глаза правой ладонью, другой рукой он словно бы попытался ухватиться за что-то в воздухе, зашатался и упал в обморок.

Глава 2

“Вставай, вставай, ну же, вставай!” — приказал он сам себе.

Стоя на четвереньках среди густой травы, он пытался подняться на ноги. В ушах словно шумел морской прибой, перед глазами качался куст чертополоха, который становился то четко видимым, то снова расплывался. Натан почувствовал, как струйки пота стекают у него по лбу. Вдруг земля перед ним резко наклонилась, и все вокруг потемнело, как во время полного солнечного затмения.

Надо было дышать, — вернее, надо было заставлять себя не забыть, что нужно дышать. Он вдохнул так глубоко, насколько хватило легких, потом уперся лбом в холодную мокрую траву, дожидаясь, пока снова сможет видеть.

Звон в ушах перешел в быстрое, навязчиво бормотание, в котором он поначалу не смог различить ни слова. Голос доносился словно издалека, откуда-то сзади, словно какая-то сумасшедшая старуха беспрерывно тарахтела, словно сорока, бранила его, обзывала последними словами.

“Нет, не сорока, — мелькнула мысль в его за туманенном сознании, — а жаворонок”. Он внутренне усмехнулся своей шутке и похвалил себя за способность сохранять юмор даже в такой пугаю щей ситуации. Постепенно отходили сведенные мышцы спины и рук, и в голове стало проясняться.

Понемногу возвращалось зрение, тошнота в желудке улеглась. Натан глубоко, с облегчением вздохнул и в изнеможении повалился на траву опираясь лбом на кулак правой руки. Надо был отдохнуть, просто немножко отдохнуть. А чтобы отдохнуть, надо было хоть на секунду забыть про Мэри-Джейн. Не думать о том, какая она теперь бледная, распухшая, с безобразной гримасой на лице. И эти посиневшие губы. Он со стоном перевернулся на спину, прикрываясь от света рукой.