Лики зазеркалья - [5]
Я помахала у него перед носом пачкой баксов. Он хмыкнул и вывалил на прилавок коробки.
— Все, дальше сама. Я пошел.
Нет, вот разве не тормоз, а? Я принялась раскладывать товар по полкам.
Вот такая работа. И чего лучшего может желать для себя двадцатидевятилетняя девственница, стандартная в своей закомплексованности, некрасивости и бесталанности. Хотя, наверное, закомплексованность нужно поставить на последнее место, ибо она есть следствие двух предыдущих факторов, а именно того, что я некрасива и бездарна во всем, за что ни берусь. Ну, кроме рутинной работы, разве что. А рутинная работа в этом мироздании как раз и предназначена для некрасивых старых дев, для таких вот стандартных теток, вроде меня, без скелетов в шкафу и без будущего. Единственное, что во мне есть нестандартного — это имя.
Вот взять к примеру, Иринку: эдакое редчайшее сочетание недюжинного ума и цепкой памяти с платиновыми волосами и ногами от ушей. И школу она на медаль закончила, и универ на красный диплом, и по-английски, в отличие от меня, шпарит, как на родном, и к двадцати пяти годам стала менеджером всего этого караван-сарая, да еще и замуж вышла по большой, светлой и романтической, как в сказке, любви за самого настоящего принца на белом "Мерседесе". А имя у нее самое обыкновенное. Иринкой ее называю только я. А так Ира, Ирочка. Ей не подходит. Мне кажется, только имя Иринка в малой степени отражает, какой это звонкий, светлый человек.
А я — Рената. Звучит, правда? Вот откуда, спрашивается, забрела матушке шальная мысль так назвать дочку? И ведь не сознается!
Вообще, моя матушка — это нечто! Она до сих пор твердо уверена, что нас за сестер принимают. Это, наверное, я так плохо выгляжу. М-мдя! Плохо-то, плохо, но ведь не на семьдесят! Маменька-то на все свои смотрится. Но ее спросить — она юна и прекрасна. Хотя, фигурка у нее такая, что даже Иринка завидует. А я и в двадцать смотрелась на "под тридцать", и сейчас так выгляжу, да и к сорока, наверное, не изменюсь. Порода такая. Еще бы знать в кого. Маменька из личности моего биологического отца тайну мадридского двора делает. Про породу мне бабушка говорила, еще когда жива была. Но, кто мой отец, и она мне не сообщила. Правда, мне тогда лет тринадцать было. Побоялась, наверное, взбрыков с моей стороны. Пубертат все-таки. К тому же у меня тогда Великая Неразделенная Любовь приключилась, так что, взбрыки вполне могли иметь место быть. Больше мы к этой теме так и не вернулись. А потом она умерла. А маменька молчит, как партизан. Да оно мне, честно говоря, не очень-то и надо. Отца у меня не было и нет, а донор спермы как-то мало трогает. Вот только на счет породы интересно. Нет, ну, правда, в кого я такая квадратная получилась?
Мама высокая и стройная, русая (теперь-то уже седая) и голубоглазая. Бабушка такая же была. А я… Вот вы же видели Шер? Так вот, мы с ней похожи, как две горошины из одного стручка. Причем "из одного стручка" здесь понятие ключевое. Когда раскрываешь такой стручок, в середине у него наливные круглые горошины, а те, что ближе к черенку — маленькие, сморщенные и как бы квадратные. Вот так и мы. У меня черные вьющиеся волосы, но у Шер они смотрятся роскошной гривой, а у меня, как воронье гнездо. У нее тонкий аристократичный нос с горбинкой, а у меня — точно такой же формы, но рубильник. У нас даже разрез глаз одинаковый, вот только мне ее ресниц не хватает. Они у меня короткие и прямые, так что такого томного взгляда, как у Шер, мне в жизни не добиться.
А про фигуру и говорить не стоит. При росте 160 см я вешу 82 килограмма. Вы думаете, я толстая? Ни фига. Ни грамма жира. Костяк такой. Плечи, как у молотобойца, плавно перетекают в почти отсутствующую талию и такой же ширины задницу. Грудь нормального третьего размера просто теряется на фоне бочкообразной грудной клетки. К тому же ноги у меня короткие. А еще я совершенно неспортивная. Я плохо бегаю, не способна удержать равновесие на велосипеде, а плавать вообще не умею. Я воды боюсь. Ну, не то, чтобы воды, но в детстве, единственный раз попав на море, так испугалась открытого водного пространства, что матери пришлось срочным порядком увозить меня домой. С тех пор даже бассейн вызывает у меня легкую дрожь. А вот реки я люблю. Если они не широкие.
Кого-то еще удивляет, что я в 29 лет девственница? Вот видите! А вы еще сомневались на счет рода моей ночной деятельности. Нет, вот только не надо думать, что я в своей закомплексованности не желаю себе нормальной личной, или хотя бы сексуальной жизни. Конечно, желаю. Я даже делала попытки… ну, не попытки… ну, одну… и вообще, не я, а Иринка… Но ведь было! Да еще как! О-о! Это поэма! Об этом отдельно надо рассказывать.
Все началось с девичника перед иринкиной свадьбой. О чем говорят на таком девичнике порядочные девушки? Порядочные, я сказала! Хотя, ладно, уговорили. Ну, грех же не обсудить принца на белом "Мерседесе"! Во всех аспектах. Интересная такая дискуссия вышла. Вот только я в ней, как вы сами понимаете, особого участия не принимала. И народ это заметил. Народ-то, еще ладно. А вот Иринка… В общем, Иринка тоже заметила. И нахмурилась. А это первый признак того, что она начала мозговой штурм. О, горе мне!
Если эльфам и гномам повезло восстановить утраченную магию за счет потомков поселенцев в технологическом мире, то и другие народы имеют полное право урвать свой кусок пирога. Вот только не понятно, кто замутил воду и заставил события нестись вскачь: владыки, отстаивающие свои политические интересы, мир, стремящийся к равновесию, или Библиотека — таинственный разумный замок, находящийся на стыке миров. А ведь магов, затерявшихся среди обычных людей, еще нужно найти…
Двадцать два года проходит, прежде чем в техногенном мире проявляет себя сильный маг, благодаря которому опять появляется возможность открыть портал между мирами. Но кто он, и где его искать? Ведь от этого зависит, смогут ли переселенцы встретиться со своими близкими, а те, в свою очередь, получить возможность уйти в мир своих предков. И словно специально подгадав к этому и без того напряженному моменту, кто-то снова пытается раскачать Равновесие в волшебном мире.
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«На пороге» — научно-фантастическая повесть, рассказывающая о противостоянии человеческой цивилизации и таинственной космической расы, стремящейся превратить Землю в огромный полигон для реализации своих безумных идей. Человечество оказалось на пороге новой эпохи, и судьба всего мира зависит от усилий нескольких пытливых учёных, бьющихся над тайнами внеземных технологий и пытающихся познать предназначение разума. В сборник также вошли рассказы разных лет.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.