Лики Японии - [48]

Часы хранятся в Нагасаки в одном из выставочных залов шестиэтажного Международного дома культуры, возведенного на холме — эпицентре взрыва. Самолет, с которого на Нагасаки была сброшена атомная бомба, находится в музее военно-воздушных сил в американском штате Огайо.

Когда 9 августа 1945 года в 11 часов 2 минуты взорвалась бомба на высоте около 490 метров и превратилась в огненный шар диаметром почти 70 метров и с температурой в 300 тысяч градусов, излучавший радиацию и вызвавший мощную взрывную волну, была открыта самая страшная страница истории Нагасаки. Истории, которая отличалась изменчивостью, самобытностью и была во многих отношениях единственной в своем роде.

Бомба попала в район Ураками. Здесь в 1864 году в память о 26 распятых в феврале 1597 года христианах, среди которых было 6 иностранцев и 20 японцев, построили католическую церковь (Ураками тэнсюдо) в неоготическом стиле. В 1933 году ее как самую древнюю и одну из немногих христианских церквей в Японии объявили историческим памятником и поставили под охрану государства. Если христианство и пустило корни в Японии, то это случилось прежде всего в Нагасаки и его окрестностях. Те немногие христиане, которые в конце XVI века не отреклись от своей веры и подверглись из-за этого жесточайшим гонениям, обосновались в Ураками, где сохраняли в течение столетий свою маленькую общину. Именно над этой частью города взорвалась бомба, получившая «благословение» американского христианского священника.

Был прекрасный мартовский вечер, последний мой вечер в Нагасаки. Дождь прекратился. Здесь без конца шел дождь, хотя дождливый сезон еще не наступил. Разве все в Нагасаки теперь не так, как прежде даже погода? Искупавшись в гостиничном мини-бассейне и накинув на себя юкату — легкую хлопчатобумажную одежду в стиле «кимоно», я присел на корточки за низким обеденным столом и, перед тем как взять палочки для еды, залюбовался видом расставленных передо мной блюд из рыбы. Запеченная в растительном масле, но больше сырая, нарезанная ломтиками и приправленная зеленым васаби, острым японским хреном, она была превосходна. Нагасаки — один из крупнейших рыболовецких портов не только Японии, но и всей Азии. Примерно 15 тысяч судов добывают здесь ежегодно около четверти миллиона тонн «продуктов моря». Рыбу я проглотил с удовольствием, однако моллюска, несмотря на его привлекательный вид, так и не смог одолеть. Этот отварной моллюск (который, кстати, подавался к столу и в других городах японского побережья) был бы не так-уж и плох по своим вкусовым качествам, если бы не песчинки, неприятно скрипевшие на зубах. В виде компенсации за моллюска мне подали превосходную староберлинскую котлету, что, безусловно, служило знаком внимания к «гайдзину». Очевидно, в этом «хотеру» («отеле») не слишком часто останавливались иностранцы, но я во время поездки по Японии старался избегать «хотеру» в западном стиле, отдавая предпочтение «рёкан» — гостиницам в японском стиле, и не потому, что там удобнее или дешевле, — просто мне хотелось заглянуть за кулисы японской действительности. И что меня поражало в этих «рёкан», так это неизменный вопрос: «Ах, вы приехали один?», — который задавали преимущественно японки, как только я ставил свой чемодан в холле. В начале вопрос меня удивлял, а потом несколько раздражал. Я даже заключил с самим собой пари: услышу или не услышу этот надоевший вопрос в очередном «рёкан». За восемь недель я проиграл пари лишь один-единственный раз, да и то, когда меня принимал пожилой японец, а не дама.

С плодом, напоминающим грейпфрут величиной с голову ребенка, — они выращиваются только в окрестностях Нагасаки — я разделался благополучно, и это на деле было не столь трудно, как казалось из-за очень толстой, сантиметра два, кожуры. Поужинав, я вышел на веранду и, устремив свой взор со склона горы Инаса вниз, погрузился в созерцание мириад мерцающих огней вечернего Нагасаки. Среди моря огней более яркий свет выделялся над доками, где когда-то был построен флагманский корабль императорского флота водоизмещением 73 тысячи тонн, а в шестидесятых годах — первые в Японии и в мире танкеры водоизмещением 300 тысяч тонн. Я также пытался отыскать позади склона по ту сторону узкого морского заливчика места, которые мне довелось посещать прежде.

До меня будто снова донесся голос экскурсовода, которая с ноткой дружелюбия, но с полным равнодушием, призывала к пунктуальности, дабы не терять времени зря. В ее обязанности входило познакомить иностранного гостя с прошлым и настоящим города. Тогда я только что прибыл в Нагасаки. Как всегда, шел дождь, деловые встречи были назначены на следующий день, и я сел в один из туристских автобусов, предвкушая приятную поездку по всем достопримечательностям города, как того обещали рекламные щиты. Однако уже через пару часов экскурсия мне показалась скучной. Наша милая дама-гид, хотя и говорила без умолку, смогла сообщить нам не более того, что напечатано в многочисленных красочных проспектах. Тогда я, невзирая на дождь, вышел из автобуса и на свой страх и риск решил обойти пешком хотя бы часть города. Я ничего не терял, поскольку назавтра мне обещал показать Нагасаки влюбленный в него доктор К. — врач и художник-любитель.