Лики Януса - [9]

— Я буду размышлять дальше, — произнёс Хаус. — Но мне нужна доска с маркером и моя команда. Я без них не могу думать.

— Бери, что хочешь, — устало сказал я. — только позаботься о том, чтобы хотя бы твою команду я не видел. Мне и тебя хватает по самое не могу. Общайся с ними за пределами моего сознания.

— Замётано, — пообещал Хаус.

— Я тебе доверяю, — постарался я воззвать к его совести. — Руководи моим лечением. Ты мне нужен. Делай то, что считаешь правильным.

И доктор Хаус взялся за работу.

6. Брюня и обретение формы

Когда Сергей пришёл вечером с работы и увидел меня, он испугался. Ещё бы — под глазом у меня красовался огромный, иссиня-чёрный синяк. Мухин понимал, что я не мог упасть с кровати, удариться, а затем подняться и вновь юркнуть в постель. Квартира была заперта, в неё не мог зайти посторонний и повредить мне. Значит, синяк — следствие болезни, у которой появился новый, неизвестный и тревожный симптом. Квартирант хотел немедленно вызвать «скорую», и только напомнив ему Декларацию прав человека, мне удалось заставить его отказаться от этой затеи.

Я, как мог, постарался его успокоить, сказал, что вся проблема в моём зубе, из которого выпала пломба, что со мной такое уже случалось, и при зубных болях мое лицо покрывается синяками — так на меня действуют внутренние воспаления. И не надо так на меня смотреть, не надо, даю голову на отсечение, что это простой фингал, мне ещё рано покрываться трупными пятнами. Через пару дней я буду выглядеть намного лучше.

Единственное, что мне безудержно хотелось спросить у Сергея: цел ли «очкарик», нет ли на нём каких-нибудь царапин или повреждений, но задать подобный вопрос я так и не решился, он бы вновь возбудил в Мухине излишние подозрения.

Вечером, после мытья-бритья я, как всегда заснул, надеясь, что проснусь, как всегда, в семь утра. Не тут-то было. Ни свет, ни заря, в четыре ночи, явился Хаус, скинул с меня тростью одеяло и рявкнул:

— Вставай, лежебока! Пора лечиться. Я для тебя кое-что нашёл.

Лежать голым перед врачом, который на тебя при этом орёт, унизительно. Но у меня не было никакой возможности натянуть на себя вновь одеяло.

— Слушай, ты, — гавкнул в ответ я. — Мы договорились, что я главный. Так вот, прекрати тут командовать. И положи одеяло, как было. А то уволю, — предупредил я.

— Тебя унижает вид твоего мужского достоинства или твоего тряпичного туловища? — съехидничал Хаус, но послушался и снова закрыл меня одеялом, предварительно окинув мои причиндалы оценивающим и насмешливым взглядом. — Да, так вот. Ты будешь с сегодняшнего дня заниматься борьбой.

— Чем-чем? — поперхнулся я.

— Восточными единоборствами, а точнее, стилем Джит Кун-До, — уточнил Хаус. — Я нашёл на их сайте для тебя классного специалиста. Его зовут Брюс Ли. Он говорит, что сумеет тебе помочь. И я с ним согласен — у него есть для такой уверенности все основания.

— Да я бы лучше русской борьбой, на фига мне восток? — возмутился я. — Это в ваше время всякая экзотика была в моде, а я люблю всё наше, доморощенное, родное, русское. Может, Илья Муромец или Добрыня?

— Добрыня? — ухмыльнулся Хаус. — Махать дубиной? Ну конечно же, сила есть, ума не надо! Нет, голубчик, тебе сейчас нужны не туполомные кулаки, тебе нужна работа с обретением формы. И с этим тебе никакой Добрыня не поможет. Только Брюс.

— Я буду звать его Брюней, — капризно произнёс я (всё-таки я был не выспавшийся).

— Да хоть Сифилисом, — добродушно согласился Хаус и громко свистнул.

Передо мной появился невысокий темноволосый китаец с голым мускулистым торсом. Лицо китайца было молодым и запоминающимся, особенно в нем выделялись чёрные кустистые брови.

— Этот собирается звать тебя Брюней, — сообщил ему Хаус вредным голосом ябеды, но китаец сделал вид, что не заметил его слов.

— Нам пора приступать к занятиям, — сказал он. — Приготовься, сейчас начинаем.

— Я не выспался, у меня болит голова, спина так вообще отваливается, — запротестовал я. — Сейчас четыре утра. Мне и так из-за вас придется вкалывать себе ещё одно обезболивающее.

— Никаких лекарств, — решительно возразил Брюня. — Между прочим, я умер, выпив всего лишь одну таблетку от головной боли. Лекарства — яд. Вся твоя проблема в том, что ты потерял форму. Этим и следует заняться.

— Не согласен, — возразил Хаус. — Без лекарств обойтись нельзя. Вот хотя бы викадин…

— Никакой химии, — твёрдо повторил Брюня. — Во всяком случае, пока мы проходим курс Джит Кун-До.

И мы начали заниматься. Прежде всего Брюня привёл меня в спортивный зал, где собравшиеся в круге люди наблюдали за борьбой двух бойцов. Их сражение (назвать это дракой я никак не могу) было стремительным и твердым. А затем началась тренировка группы. Люди, сидевшие в круге, поднялись и приняли позу, похожую на боксёрскую, которую они изменяли по команде Брюни.

После групповых занятий, которые теперь проводились ежедневно, Брюня в течение часа занимался индивидуально со мной. Начинал он всегда с рассказа о своём жизненном кредо.

— Ты видишь, что восточная борьба красива. Но красота в ней — не главное. Главное — простота и точный расчёт. Ты можешь выжить, только если приспособишься к тем условиям, в которых находишься и сумеешь их эффективно для себя использовать. Постарайся избегать всего лишнего и пустого. Всегда помни о цели и стремись к ней. Я не могу передать тебе свой опыт, но ты можешь сам его взять у меня.