Лики любви - [27]

В той же записке была и такая просьба: «В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил». Он прав, конечно, сплетничать — низко. А вот извлекать уроки из чужих судеб — полезно.

Лиля Юрьевна тоже покончила с собой. В 86 лет выпила огромную дозу снотворного, завещав развеять прах: опасалась, что могилу осквернят. Наверное, знала, за что.

Особо важные дела и чувства

Сбылись-таки сентиментально-чувствительные строчки из дворовой песенки про страстную любовь юной красавицы-Нины, дочери прокурора и «шикарно одетого» мальчишки из преступного мира. Только вот песенка оказалась куда бледнее жизни, и потому на основе этой истории сняли несколько художественных и документальных фильмов. Не обошли её стороной и деятели поп-культуры: некий казахстанский репер назвал одну из своих композиций «Мадуев», в честь главного героя. Далеко не каждому вору и убийце выпадает такое внимание. Конечно, и преступник попался незаурядный, которого одной черной краской изобразить не удастся.

А симпатия казахстанцев здесь не случайна. Дело в том, что Мадуеву не повезло с рождения. На свет Али Арбиевич (Сергеем Александровичем он станет позже) появился в Караганде, в семье чеченца, осуждённого за сопротивление депортации, и кореянки, осуждённой за спекуляцию. В 1956 году то и другое считалось преступлением. Карлаг, спецпереселенцы, зэки, зона — эти слова здесь были такими же обыденными, как есть и пить. До тех времен, когда репрессированные народы реабилитируют, а спекуляция станет бизнесом, оставалось почти четыре десятилетия. После освобождения отец бросил семью с четырьмя детьми, и младшего воспитывала улица. Воровать начал с шести лет, а к восемнадцати уже заработал шесть лет тюрьмы за свои дела. Когда вышел на волю, то дела стали посерьёзнее — грабежи и разбои, что потянуло уже на пятнадцать.

Да и новые соседи шутить не любили и не давали расслабиться: однажды пришлось выстоять сразу против дюжины рассерженных мужчин, которые хотели убить наглеца, присвоившего чужой «общак». Техническая сторона битвы со временем забылась, осталось главное: молодой заработал авторитет, стал бригадиром и получил кличку Червонец. Сам себя он называл «Вор-вне-закона», а уголовники считали «беспредельщиком», всегда готовым пустить в ход оружие.

Когда через несколько лет его перевели в колонию-поселение, он тут же из неё бежал. И оставил след по всей стране в виде дерзких краж и ограблений. При этом о грабителе рассказывали странные вещи: так, в Грозном Мадуев не позволил своему сообщнику изнасиловать дочь хозяина дома. Во время другого ограбления в Подмосковье потерпевшему вдруг стало плохо. Мадуев зашёл в аптеку и вызвал «скорую». Благодаря этому человека удалось спасти.

Но насчёт беспредельщика его коллеги всё-таки не ошиблись. Когда после ареста Ташкенте его этапировали в ленинградские «Кресты», то там предъявили обвинение в шести десятках преступлений, где одних только убийств вполне хватало на высшую меру. Но Мадуев расстрела не боялся и не унывал: показания давал охотно, а протоколы подписывал, не читая. При этом всегда являлся на допросы в элегантных светлых костюмах. Улыбался жертвам своих преступлений и шутил.

Таким его и увидела следователь Наталья Воронцова. Умница, отличница, аттестат зрелости — с отличием, диплом — красный. Следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам (единственная женщина в этом учреждении на такой должности). Трудоголик.

Сказать, что Мадуев умел нравиться женщинам, — всё равно, что ничего не сказать, потому что от «нравиться» до передачи подследственному его собственного револьвера, изъятого как вещественное доказательство, — дистанция трудновообразимая. Тем не менее, оружие было передано (пусть и взамен на обещание, что из него никого убивать не будет, а только отстреливаться от собак. А после побега вернет пистолет и пропажи никто не заметит…) В общем, образцовый следователь по особо важным делам превратился в обыкновенную влюблённую женщину. Причем так влюблённую, что, по её словам, готова была ждать любимого хоть пятнадцать лет, если бы только была уверена в его чувствах.

Пистолет он возвращать не собирался и на досуге так с ним поработал, чтобы трудно было узнать: ведь иначе оружие привело бы к следователю. Да и стрелял, не задумываясь: раненого охранника потом едва спасли.

Дело пошло не так, как мечталось: случайности всё испортили. На Мадуева в очередной раз надели наручники, изрядно при этом помяв. Воронцова, когда узнала об избитом возлюбленном искренне рыдала, не интересуясь судьбой раненого.

Её, конечно уволили за неформальные отношения с подследственным, но тут Мадуев написал следователю заявление, где были и такие строчки: «В своей жизни я никогда не встречал женщин, которые ради меня могли пожертвовать своим долгом, положением, одним словом — всем. Поэтому я также стал испытывать к Воронцовой возвышенное чувство. Я люблю эту женщину!» И через два дня её арестовали прямо на новом месте работы.

Воронцова во всём чистосердечно созналась, а суд оценил её чувства в семь лет лишения свободы.