Лики любви - [15]

Вскоре получил первое ответственное задание: шёл 1957 год, в Москве звучали песни Международного фестиваля молодежи и студентов. Среди прочих туда приехал некая Анхелика Торраго из Мексики. Олегу показали её фото и дали ответственное задание: войти в семью Торраго и жениться на его дочери. Ни больше ни меньше. Стоит добавить, что Торраго этот работал начальником отдела виз и регистраций министерства внутренних дел Мексики. Приказ — дело святое. Но пока шла подготовительная работа к тесным отношениям, произошло непредвиденное: боец невидимого фронта влюбился в симпатичную мексиканку. Как честный человек, он тут же написал рапорт своему руководству: мол, так и так, непредвиденные осложнения… в общем, не могу. Но начальство быстро объяснило неопытному сотруднику, что офицер обязан выполнить любой приказ. А если появятся дети, то у «центра» возражений нет.

Вот так, по приказу Родины, Морис Бронильетто — так теперь звали нашего Олега Васильевича — оказался в Мексике в роли скромного швейцарского фотографа. Женился на Анхелике — всё честь по чести, с венчанием в столичном соборе.

Жизнь шла как обычно, рождались дочери — Анна, Ирэна, вот-вот появится третья… Супруг, правда, оказался со странностями: с мексиканцами не общается, утром куда-то уезжает с фотоаппаратом, возвращается поздно и запирается в своей лаборатории. А после поездки в Европу привез домой, радиопередатчик. И раскрыл карты: не из какой он не Швейцарии, а с Украины, и его профессия — разведка. Или шпионаж — это зависит, откуда смотреть.

Если тайный агент действовал в высших интересах далёкой страны, то его жена думала о семье. Мужу не мешала, но каждый раз, когда во время уборки обнаруживала микроплёнки или случайно забытую на столе карту США с какими-то пометками, то её сердце тревожно сжималось.

И что, это работа профессионала? Да начальство за такое…

Как потом рассказывал Олег Васильевич журналисту, приказ «раскрыться» дало само же начальство. Почему? Бывший агент отвечает: «Мне это до сих пор неясно». Так-таки и неясно? Ведь дальше-то события развивались очень красноречиво. Когда последовал очередной вызов в Москву, Олег забеспокоился, что может больше не увидеть семью, и потому они приехали все вместе. Начальство было довольно работой агента, встретили приветливо, приняли в партию, дали звание полковника КГБ… Оставался пустяк: как было бы славно служить родине всей семьей! И Анхелику стали склонять к сотрудничеству (не для того ли и раскрывались?) Сначала уговаривали, потом угрожали, но ничего не помогло. Наоборот, вернувшись в Мексику, она сама стала уговаривать мужа бросить все эти дела и попросить политического убежища. Но Морис отвечал, что пошел в разведку добровольно и бросить работу не может. Тогда она забрала детей и уехала к родственникам в другой город.

Её прекраснодушный супруг отправил в центр депешу: мол, служу уже 21 год, хотел бы отойти от дел, остаюсь всегда с родиной и всё такое. В центре отнесли с пониманием: хорошо, сдавай дела. Через некоторое время — новое сообщение: из Москвы вылетел генерал, с которым надо встретиться. Только не в Мексике, а в Перу. И наш агент оставил жене записку: еду на конференцию, вернусь — всё расскажу.

Вернуться уже не получилось, потому что генерал пригласил его в свою машину, закрыл дверь и раскрыл карты: «Я могу пристрелить тебя здесь и могу доставить в Москву. Выбирай». На аргументы, что, мол, тут остаётся семья, дети, посмеялся: зачем было детей плодить?

Шпиона-романтика доставили в советское посольство, где при нём открыли бутылку виски и выпили за удачную операцию. Ну, и офицер же должен выполнить любой приказ? Пришлось написать расписку, в которой указывалась сумма сданных им долларов — причем гораздо меньшая, чем на самом деле. И билет до Кубы пришлось оплатить — за себя и того генерала. Впрочем, какие низкие мелочи… На родине его ещё три недели держали в госпитале, где обращались как с психически больным, а из органов в результате уволили.

А как же семья? Поддерживать с ней связь использованному шпиону строго-настрого запретили. Олег и не пытался: «Страшно за них. Почему? В разведке всякое бывает…» Вот это уже слова умудренного жизнью мужа. Но у жены-то своя логика. И в перестроечные годы Анхелика обратилась прямо к нашему Горбачёву: «Господин президент! Нас обманул, предал и бросил на произвол судьбы не только советский секретный агент, но и советская система, советское государство. КГБ превратил нашу жизнь в настоящий ад. Я чувствовала себя раздавленной этим чудовищным механизмом, против которого была бессильна что-либо сделать. Нас использовали как вещь и за ненадобностью выбросили. Я считаю, сеньор президент, что вправе требовать от КГБ, от Советского государства компенсации за нашу загубленную и униженную жизнь…» Наивная женщина. Ей же потом ясно ответят, что ни КГБ, ни ГРУ Генштаба такого человека не знают.

Журналисты нашли-таки этого человека, но для упомянутых организаций небольшой конфуз — что божья роса. Олег Васильевич их понимает: «А кто признается? Молчание — закон разведки. „Государственный интерес“ остался и сегодня». На наивную реплику журналиста, что, мол, «спецслужбы перестроились», бывший агент только усмехнулся: «Перестроились? Вы верите в это?»