Лик Девы - [22]

Выздоровление Василия затянулось на две недели. Однажды к нему зашел радостный Всеволод и сообщил, что указ о присвоении ему офицерского звания уже пришел, и теперь он будет командовать небольшой заставой в казачьем поселке, у самого подножия гор. Василий порадовался за друга и тот на рассвете уехал.

Как только представилась возможность, Василий отправился в путь и навестил друга. Вечером друзья крепко выпили, и Василий остался ночевать у Всеволода в избе. Среди ночи Всеволод ушел, сославшись на служебные дела. Утром Василий прошелся по небольшому поселку, скорее напоминавшему сторожевой пост, окруженный по периметру деревянным частоколом. Надежды снять здесь жилье не было, и Василий с сожалением стал собираться в обратный путь. Уезжать ему не хотелось, и он решил попросить друга разрешить ему погостить здесь несколько дней. Вечерком можно было бы истопить баньку. Мысли о баньке привели его на задний двор, где стояло строеньице, смахивающее на нее. На дверях Василий увидел грозно топорщившийся амбарный замок, и отставил свое намерение, когда внутри строения послышался какой-то шум. А затем он узнал голос горянки, что-то гневно выговаривающий ему через двери.

Маленькое «слепое» окошко было затянуто бычьим пузырем, и Василий разрезал его ножом. Внутри было темно, но он не сомневался, что девушка находится там. Не помня себя от волнения, Василий стал метаться по двору, нашел топор и выломал дверь. Увиденное потрясло его. Горянка, спасшая ему жизнь, была прикована цепью за ногу к мощному костылю, вбитому до отказа в дубовую стену бани. Одежда девушки была порвана, волосы спутались, лицо было открытым, без платка, и на скуле виднелся давний синяк. В бане стояла грубая лавка, таз, кувшин с водой, еда, прикрытая платком, и на удивление, новая щегольская кровать со смятой постелью.

— Да как они посмели, сволочи! На каторгу их! Я пожалуюсь их командиру, Всеволоду Ивановичу! Прости их, прости меня, Христа ради! — Василий попытался перерубить цепь, но она не поддавалась, костыль тоже упрямился. Услышав имя Всеволода, девушка дико закричала и стала истерично смеяться, то плакать. И тут до Василия наконец дошло…

— Это сделал Всеволод? — переспросил пораженный Василий у беснующейся горянки. — Неужели он?!

— Ничего здесь нет страшного и предосудительного! — послышался за спиной Василия срывающийся от ярости голос Всеволода. — Идет война. Эта женщина — государственный преступник, дочь предводителя здешних абреков[5]. В кишлаке оказали сопротивление, ее захватили с оружием в руках, возможно, она причастна к смерти четверых солдат, погибших при штурме.

Слова его были пересыщены ложью, Василий это понял и неожиданно для себя успокоился.

— Штурм кишлака был, как я понимаю, сударь, отместкой за мое чудесное спасение? — холодно и иронично спросил он. — Но почему на протяжении двух недель она находится здесь, как зверь, а не передана в руки государственного правосудия?! Вы лжете, сударь! Вы сами преступник! Вы мне больше не товарищ! Я доложу об этом вашему начальству! Немедленно освободите девушку, сударь!

Всеволод побледнел, но отрицательно покачал головой.

— Да, я виноват! Я ее люблю, а она этого еще не понимает. Я учу ее русскому языку. Она мне поверит, покрестится, и мы обвенчаемся в церкви.

— А ты ее спросил? Сначала снасильничал и все за нее решил. Отпусти ее!

— Если отпущу, то ее отец уничтожит меня. О кровной мести, надеюсь, ты слышал?

— За все надо отвечать, и плата бывает очень тяжелой.

— Ты, мой товарищ, желаешь мне смерти?! — воскликнул Всеволод. Василий не успел ответить, как раздались выстрелы. В баню заскочил возбужденный казак.

— Горцы идут! — закричал он и плюнул в сторону девушки. — И все из-за нее… — И с этими словами он выбежал из избы.

Двое бывших друзей сверлили друг друга яростными взглядами.

— Твой долг быть с солдатами — иди туда! — вскричал Василий.

— Мы уйдем вместе, если ты дашь слово, что сюда не вернешься! — холодно ответил Всеволод.

Крики и грохот выстрелов усилились.

Машка почувствовала усталость, сумасшедшее желание спать, поднялась и сообщила:

— Я пойду спать. Ириша, составишь компанию?

Ира, сидя в обнимку с Кириллом, отмахнулась:

— Я еще посижу у огня, дослушаю легенду. Дверь только не закрывай.

— Ира, я не привыкла спать с открытой дверью. Постучишь, открою — сплю я чутко, — раздраженно сказала Маша.

Леонид тут же вскочил и пошел провожать ее. Возле двери он сделал неловкую попытку обнять и поцеловать Машку, но она решительно его отстранила.

— Давай не будем портить очарование сегодняшнего дня, — попросилась она. — Я очень устала и хочу спать. Спокойной ночи!

Машка скрылась за дверью и сразу закрыла ее на задвижку. Лишь ее голова коснулась подушки, как она провалилась в глубокий, без сновидений сон, дав себе установку проснуться на стук в двери.

Проснулась она мгновенно, как и уснула. Вокруг стояла глубокая темнота. «Где Ира? — была ее первая мысль. — Неужели до сих пор не пришла? Хотя как она могла бы войти, если я изнутри заперла дверь?!» Машка включила торшер и села на кровати, прислушиваясь к тишине. Собственно, полной тишины не было, откуда-то издалека донесся сдавленный женский крик.