Лихорадка грез - [102]

почему я не смогла найти вход. Все это время он был прямо у меня перед носом в моем книжном магазине!

– В вашем книжном магазине? – фыркнул он и расхохотался. – Выберетесь из всего этого вместе с родителями, камнями и мертвым Дэрроком, мисс Лейн, и я отдам вам это чертово место.

Неожиданно мне стало нечем дышать.

– Ты выражаешься фигурально или буквально?

– Буквально. Со всеми потрохами.

– Все-все? – Сердце мое колотилось. Я любила BB&B.

– Магазин. Но не гараж и не коллекцию автомобилей.

– Иными словами, ты всегда будешь сзади, дышать мне в затылок, – сухо сказала я.

– Даже не сомневайтесь, – он одарил меня волчьим оскалом.

– Добавишь к этому Вайпер?

– И Ламборгини.

Г лава 29

Дом 1247 на ЛаРю выглядел так же, как и прошлым августом, когда я впервые оказалась здесь.

Шесть месяцев назад, когда я приехала в Дублин, я не верила ни во что хотя бы отдаленно относящееся к сверхъестественному, в жизни никогда не видела эльфов и никогда бы не поверила, что нечто подобное вообще существует в мире.

Затем, спустя всего лишь две недели, я стояла на том же месте, что и сейчас, в центре Темной Зоны, наблюдая, как Гроссмейстер выпускает кучуНевидимых в наш мир через огромные каменные «двери» дольмена, которые были спрятаны на складе позади дома.

Как быстро изменился мой мир. За какие-то паршивые две недели!

Высокое, необычное кирпичное здание по адресу ЛаРю, 1247, с фасадом, покрытым известняком, не вписывалось в окружающую индустриальную местность, как и я, стоя в самом центре всего этого кошмара.

Лужайка с тремя засохшими скелетообразными умирающими деревьями была ограждена решеткой из кованого железа тонкой работы. Многочисленные окна дома были замазаны черной краской. Позади здания находился огромный кратер, наполненный грязью. В’лейн не просто «сплющил» дольмен Гроссмейстера – о чем я его попросила в тот день, когда он подарил мне иллюзию игры в волейбол с Алиной на пляже – он взорвал его, напрочь стер с лица земли, оставив только зияющую дыру. Я сожалела, что не уточнила тогда, чтобы он уничтожил и дом тоже. Тогда я бы не стояла здесь, собираясь снова зайти туда и шагнутьв одно из этих Зеркал, которые напугали меня в первый раз. С другой стороны, Гроссмейстер всего лишь отправил бы меня в какое-нибудь другое ужасное место – в этом я была уверена.

Я поднялась по лестнице, открыла двери и вошла в элегантное фойе. Мои ботинки громко постукивали по чернобелому мраморному полу. Я прошла под мерцающим канделябром, мимо декоративной винтовой лестницы и бархатной мебели.

Я знала, что наверху находилась спальня Гроссмейстера с величественной высокой кроватью в стиле Людовика XIV, бархатными занавесками, великолепной ванной и невероятно просторной гардеробной. Я знала, что он носит высококачественную одежду и самую дорогую обувь. Знала, что у него отменный вкус во всем. Включая мою сестру.

Не было никакого смысла оттягивать неизбежное. Кроме того, я хотела войти и покончить с этим раз и навсегда, чтобы потом предъявить права на мой книжный магазин. Бэрронс просто ошарашил меня своим предложением. Я не знала, что было тому причиной. Прямо сейчас он, вернувшись в книжный магазин, ждал от меня фотографию. Его... компаньоны должны были последовать за мной. Я вошла в длинную гостиную для официальных приемов, стены которой были увешаны множеством огромных зеркал в позолоченных рамах. Я шла по комнате, проходя мимо мебели, за которую «Sotheby» и «Christie»[44] дрались бы до смерти.

Первое зеркало с правой стороны было полностью черным. Мне стало любопытно, закрыто ли оно. Оно казалось мертвым. Я всмотрелась в него. Чернота внезапно увеличилась и расширилась, и на мгновение я испугалась, что оно вырвется из своей позолоченной рамы, разрастется, как пузырь, и проглотит меня. Но в ключевой момент оно громко стукнуло, издало хлюпающий звук и сдулось. Немного погодя оно вздулось снова. Хлюпнуло. Сдулось. Я вздрогнула. Это было гигантское черное сердце, которое висело на стене и пульсировало.

Я двинулась дальше. Во втором зеркале показалась пустая спальня.

В третьем – тюремная камера с человеческими детьми. Через решетку они протягивали ко мне свои костлявые, бледные руки и смотрели умоляющими глазами. Я замерла. В этой тесной клетке их было около сотни или даже больше. Они были избитыми и грязными, в лохмотьях.

У меня не было времени на это. Я не могла позволить себе поддаться эмоциям. Я шагнула ближе к зеркалу и подняла руку, в которой держала сотовый, чтобы сделать снимок этого места, а позже, после того как вызволю своих родителей, заставить Бэрронса помочь мне найти его в Зеркалахи освободить их. Но как только я собралась нажать на кнопку, один из детей открыл рот и угрожающе клацнул жуткими зубами, которых не могло быть у человеческого ребенка. Я поспешила отойти, проклиная себя за то, что позволила эмоциям затуманить мой мозг.

Дэни говорила, что некоторые Невидимые заключали детей в тюрьму. С этой ужасной мыслью в голове я и заглянула в Зеркало и увидела его обитателей в свете собственного страха и беспокойства, которые и сделали за меня ошибочные выводы. Если бы я думала ясно, то заметила бы едва уловимую неправильность формы головы этих «детей», неестественную жестокость на их узких лицах.