Лихие девяностые в Шексне - [4]

— Может посадочное место разбило?

Пошатали. Нет. Все хорошо.

— Есть качка в подшипнике, — гнет свою линию Сергей. Заставить его изменить своим правилам бывало делом практически безнадежным. Лукин — мужик себе на уме.

Защищаюсь:

— Смазать еще надо его, раз разобрали.

Набили смазки — циатима.

Сергей стоял, стоял, думал, думал и говорит:

— Навернется он.

— И все не вечно, — улыбаюсь, — До капиталки он проходит, а то и дольше. Тем боле, что прилично положили смазки.

— Закрывай, Сергей Павлович, — говорит бригадир — . И ставь «головку» на место.

У КАЖДОГО СВОЯ РАБОТА

Мы втроем — я, Игорь и Ворошнин, натягиваем ремни на шкивы вентилятора обрезного станка.

Мимо нас профланировал инженер по технике безопасности. Выглядел этот человек вполне солидно — высокий, тощий с рыжими усами. Голову держит прямо, нос вздернут вверх. Весь вид его показывал — я знаю себе цену.

— От безделия решил по цеху прогуляться, — говорит Андрюха, закручивая болт натяжника и добавляет — Как это целый день выходить с папочкой, ничего не делая?

— А он привык, — роняет Игорь. — Деньги же платят.

— У каждого своя работа, — говорю я, собирая ключи.

В слесарке видим на зеркале листок — листовку. Она прикрывает портрет Брежнева. Его на стену прикрепил Андрюха. Листовка появилась в наше отсутствие. На ней фотография и крупным шрифтом напечатано, что инженер завода по снабжению Маймистов Николай Васильевич кандидат в областной Совет депутатов. И призыв за него голосовать.

Курочкин снял листок с зеркала и стал с издевкой читать:

— Тысяча девятьсот сорок шестого года рождения.. Ага, — говорит Курочкин. — Он сокольский, — и кивает Игорю и Юре, — ваш земляк. И пытается выбросить листок в урну.

— Оставь, — просит Юра. — Листок чистый. Пригодится к покеру.

ХВАТИТ ПРОЩАТЬ

Вечер. Ужинаем.

— Представляешь, — разливая суп по тарелкам, — говорит жена. — Сегодня оказалось, что цеха ДВП и ДСП выполнили месячный план по выпуску плиты. А наш цех по подаче щепы по бумагам не выполнил. Спрашивается: из чего же они её делали? Из воздуха? Я показываю бумаги Семенову, он за начальника цеха на время отпуска Кухты. Мол, что за безобразие? Если ты не пойдешь ругаться к Киселеву, то я одна пойду.

— Приходим. Он говорит:

— Я тоже удивился. Как так получается? И думаю придете или нет?

— На завтра он наметил совместное разбирательство. Я решила: «хватит прощать». Матанова, главный технолог цеха ДСП звонит мне после обеда. Такая ласковая: «Вот, мол, Валерий Михайлович позвонил… Я тоже удивилась!» А чему удивилась? Сами же с Ноженко сказали, что не кубометра больше не подпишут. И каждый месяц так. То чек, то данные по щепе не подписывают. Волынят. Пора их к ответу привлекать. Я так и сказала Киселеву. Он сейчас за директора завода.

— Значит план-то наш цех выполнил? — спрашиваю я у жены, зная, что и она заинтересована в этом. Не выполнение плана отразится на моей зарплате и на семейном бюджете.

— Да, выполнили, — говорит она. — Семнадцать тысяч двести восемьдесят кубометров плиты дали.

ТЕЛЕМАСТЕР

В восьмом часу вечера пришел телемастер. Я был на кухне, а жена с соседкой Леной сидели в зале на диване. Услыхали звонок. Жена крикнула: «Открыто, заходите». Думали дети идут от соседей. Но никто не вошел.

— Видно, кто-то незнакомый.

Отворила.

— Я телемастер. Давно у вас не был. Может и забыли?

— Нет, — женщины в один голос. — Только что вспоминали. Плохо без телевизора.

Мастер был две с половиной недели назад. Тогда он вынул блок, который требовалось отремонтировать и вот только принес его.

— Нет запчастей, — поясняет. — А которые есть — не качественные. Всё идет на космос и военную промышленность. У меня сестра в Талине. Работает на радиозаводе. Так там все лучшее отбирают военным, а бракованные детали в продажу. А вот в Японии, например, брака вообще нет. У нас распределение делится на подгруппы — А, Б, С, то есть — первый, второй, третий сорт. А у них — для какого изделия предназначена деталь, для того и собрана микросхема. И если есть отклонение в ее изготовлении, то деталь — на переплавку. Там как принимают на работу? Подходит гражданин. Его берут, но заключают с ним договор, чтобы за год дал десять рацпредложений. Если условия договора не выполнил, то его под зад мешалкой. У ворот — очередь. Зато японцы изделиями завалили свой рынок и американцы от них уже стонут. Для японского телевизора — гарантийный срок работы — двадцать, двадцать пять лет уже мал. Они замахиваются на пятьдесят. Купил и одного телевизора на всю жизнь хватит. А наш рассчитан на пять лет службы. Гарантийный срок — один год, а на кинескоп — два. Ну, куда это годится? Это сейчас начали бюрократию расшевеливать. А то, ведь на прием к первому секретарю партии не попасть. Все кругом —милиция, охрана. А им все блага идут — и дачи и санатории, и особое питание. Так зачем им перестраиваться? Вот они и вставляют палки в колеса Михаилу Горбачеву. Сейчас нет ничего у простого люда, а с высокой трибуны уже сказали: «Затяните рубашку потуже, будет еще хуже».

Закончил ремонт, поставил телевизор на место. Включил. Порядок!

Жена спросила: «Сколько за работу?»

— Да, сколько не жалко! Не первый раз прихожу.