Лиха беда начало - [45]

Для Вадима ее жалкие попытки распутать бесперспективное дело, похоже, так же отвратительны, как для нее разговоры об Иваре Скрипке. И все-таки он наступил на горло собственной песне, задержался на лишних полчаса, чтобы ее не обидеть. Просто потому, что культурный человек. И ей, Алене, давно пора тоже стать культурной девушкой — не бегать за следователем, как двоечница за учителем, не выклянчивать его внимание, а постараться занять свои помыслы какими-нибудь иными устремлениями. На том и порешила.

Душа ее в это мгновение наполнилась тихой печалью. Чтобы как-то развеяться, она начала составлять приблизительный план будущих статей, думать, какие именно улицы следует описать, на каких стоят дома с интересной биографией, повспоминала, где и в каких книгах когда-либо читала очерки из истории Москвы.

Размышляя таким образом, Алена доплелась до собственного дома, поднялась на лестничную площадку, вошла в квартиру, походила по гостиной минут пять и тут только поняла, что телефон просто надрывается звонками.

— Где ты шляешься?! — истерично взвизгнула Марина, окончательно разрушив миф о своей томности.

Пока Алена глотала удивление, та продолжила, не снижая оборотов:

— Я с ума схожу, Павел меня чуть не прибил, а тебя нигде нет. Я уже в редакции твоей всех на уши поставила, твоим подругам телефоны оборвала, а Бунин даже мобильный отключил — сволочь! Я, говорит, не знаю, где Алена, а ты звонишь каждые две минуты, ты мне уже десять долларов своими звонками съела.

Представляешь, хам какой?! И это после все что он мне нашептывал на вечеринке!

— Да подожди ты! — взревела Алена, чудом вклинившись в поток Марининых излияний. — Да в порядке очередности. Что тебе нашептывал Бунин.

— Плевать мне на твоего Бунина! — зло выкрикнула Марина.

— Уже хорошо. Тогда почему ты так расстроила что он отключил телефон?

— Я же сказала тебе, плевать мне на твоего Бунина вместе с его поганым телефоном! Это так, до кучи.

— Еще лучше. Тогда почему ты меня ищешь?

— Да я просто не знаю, кому еще душу излить. В голосе приятельницы звучало отчаяние. — Никто же не верит. Инка просто ржет как лошадь. Ты-то хоть рядом была.

— Ты сейчас о чем? — осторожно спросила А на. — О вечеринке?

— О да! — Ей показалось, что трубка сейчас разлетится на куски от надсадного вопля. Но внезапно наступила тишина. Алена уже успела испугаться, но Марина вдруг тихо прохныкала:

— Приезжай, ради бога. Я боюсь, что Павел со злости меня в порошок сотрет. Он дома, и я не знаю, что будет.

— Так что же произошло?

— Ой, не спрашивай! — взвыла приятельница и бросила трубку.

* * *

«Странно, — думала Алена по дороге, — вроде бы мы не считаемся подругами. Почему же она позвала меня на помощь?»

Марина с порога перешла на пугливый шепот:

— Он сидит в кабинете. В этот момент в глубине квартиры что-то грохнуло. Они разом вздрогнули и переглянулись. — Ты уверена, что именно сидит? — переспросила Алена.

— У него рядом со столом две фарфоровые статуэтки на бронзовых подставках. Жутко дорогие.

— Теперь одна, — констатировала Алена. Грохнуло еще раз, после чего стали различимы нецензурные ругательства.

— Теперь и вовсе нет статуэток. — Марина схватила ее за руку и потащила в гостиную. — Ну и хрен с ними!

— Так что случилось? — Алена вжалась в диван, с ужасом ожидая, что хозяин квартиры выйдет «поприветствовать» гостью.

— Сегодня мы подписали контракт с фирмой «Дом», — выдохнула Марина минорным голосом и села рядом.

— И что потом? — в горле у Алены перехватило.

— И ты еще спрашиваешь?! Вот это и называется «потом»! — Она красноречиво указала в сторону кабинета мужа.

— Я не понимаю.

— Сейчас поймешь. — Марина вздохнула и начала свое скорбное повествование:

— Павел вернулся из Парижа и спрашивает: «Смотрела поселок?» Я ему рассказала все в деталях. Ну а он: «Ничего страшного, обычные дела. Место тебе нравится?» Я говорю: «Нравится». А он — тогда давай не будем затягивать. Оплатим землю, внесем залог за дом, словом, чего людей задерживать.

Поехали в эту фирму. Встретил нас адвокат Прохоров. Мы долго с ним говорили, утрясали всякие детали, Павел задавал вопросы. Ну ты помнишь, он любит докапываться до сути. В конце концов договор подписали, деньги внесли. И вернулись домой. Не успели войти в квартиру, как звонит этот самый адвокат и говорит: «Жаль, что вы уехали. Мы забыли подбить окончательный баланс». Супруг мой тут же встал в стойку. «Я, — говорит, — уже поставил свою подпись под тем, что мы два часа подбивали. Я деловой человек. У меня нет времени по два раза к день пересчитывать одну и ту же смету». Прохоров ему: «Вам лучше подъехать». Ты представляешь, что с Павлом сделалось. Его просто свело. Но он стиснул зубы, меня под мышку — и в машину. Поехал их всех по стенке строить. Приезжаем. И этот Прохоров заявляет, что смета не доведена до конца. Конечно, хорошо, что Павел ее подписал, мороки меньше, но кое-какие расходы в нее не включены, так что нужно дополнить. Я смотрю на своего бледного мужа, и мне плохо становится.

А этот подонок-адвокат продолжает так спокойненько, мол, мы тут с вами говорили об ограде. А цену ее не указали. Все ограды в поселке типовые, поэтому и цена у них одинаковая — 20 тысяч долларов! И как начал: фундамент типовой, фонарики типовые, дорожки — и те типовые. Павел ему — да ведь вы сами мне утром русским языком говорили, что это по желанию. А тот словно память потерял. «Я? — переспрашивает. — Я не мог этого сказать!» Дальше — xуже. Оказывается, за подключение дома к коммуникациям — тоже безумные деньги требуют. И ежемесячная оплата там такая набегает, что просто с ума можно сойти, — совсем другие цифры, нежели нам раньше говорили. Я чувствую, что дело пахнет надувательством и большими разборками. Сижу — молчу. И вот что странно: с некоторыми дополнениями Павел вроде бы соглашается, что ладно, в конце концов, не обеднеем. А Прохоров новые выдвигает. Будто бы его задача состоит в том, чтобы мы отказались от строительства. Нарочно нас запугивал, что на какие-то субботники нужно будет выходить, что очередность по очистке бассейна, что дежурства по поселку. И если не слушаться — сразу отключат коммуникации. Какая-то добровольная каторга получается, причем за баснословную цену. Павел — «вы нам раньше этого не говорили». А Прохоров — «да вы просто не помните». Дошло до того, что супруг мой с кулаками на него кинулся. Тут, конечно, охранники появились, схватили его. Павел орет — я расторгаю ваш поганый договор. A Прохоров вздохнул так вроде бы обреченно и говорит: «Ваше право. Расторгайте». А по договору ведь при расторжении залог за дом не возвращают. Тут, конечно, Павел все понял, за голову схватился и как заржет! Я думала, он с ума сошел. А он только приговаривает: «Обули, как лоха! Лучше бы в казино пошел. Или в наперсток сыграл на базаре!» Вообще-то, конечно, он прав. Ну, когда все немного успокоились, муж мой Прохорову говорит: «Я это так не оставлю. Вы еще не успели мои деньги задействовать, так что вполне можете их вернуть. Иначе вас ждут огромные неприятности!» А адвокат нагнулся к нему доверительно и тихо так, ласково отвечает: «Не советую я вам связываться с нашей фирмой. По суду — ваше дело бесперспективное. А иными путями, так ведь Кувалдин — наш президент — он лишь пешка. Знаете, кто по-настоящему владеет фирмой? Господин Горин Олег Борисович».