Лидия - [8]

— А ты? — спохватился я и полез в карман за суазором.

— Что, даже не посмотрел? — усмехнулся Виктор. — Я сдал. По нижней планке, правда, но… Какая разница? Главное, что поступил.

— Поздравляю! — сказал я. — Извини, я сегодня сам не свой. Всю ночь не спал…

— А я спал, как младенец! — рассмеялся Виктор.

Я кивнул головой и ещё раз посмотрел на небо. След от ракеты уже растаял на солнечном свету.

— А ты чего тут делаешь? — спросил Виктор. — Собрание же завтра, разве ты не смотрел на портале?

— А ты? — спросил я.

96

На следующий день я приехал за час до собрания, однако институт уже заполняли взволнованные первокурсники, и мне пришлось проталкиваться через плотную толпу, чтобы просто подойти к лифтам.

Как обычно я никого не узнавал.

На лифтовой площадке выстроилась очередь, и кто-то постоянно пытался пролезть вперёд, игнорируя остальных. Мелодично позвякивал лифт, шипели открывающиеся двери, вспыхивали на стенах яркие табло, показывая беспорядочные направления, мигали лазерные лампы, по огромному, похожему на электронную стелу экрану в центре зала крутили фильм с головокружительными космическими панорамами.

У меня действительно начинала кружиться голова.

Все вокруг говорили одновременно, вразнобой, пытаясь перекричать друг друга, а из громкоговорителей в стенах доносилась раздражающая музыка, которая срывалась на гулкий резонирующий звон. Мне хотелось зажать уши руками.

На последнем этаже, где располагался актовый зал, оказалось не тише. Я не мог разглядеть Виктора в толпе и встал у входа в зал, у информационного терминала, по которому показывали беззвучный обучающий фильм по истории колонизации Венеры. Бегущая строка внизу подсвечивалась синим, как в караоке, а на экране быстро сменялись слайды — похожие на пирамиды корабли, которые бомбардировали планету глыбами льда, невыразительные люди в больничных халатах, собравшиеся для группового снимка, нарисованная на чёрном фоне планета, двигавшаяся по эллипсу вокруг подразумеваемого солнца, неправдоподобно ускоряясь с каждой секундой, набирая ход, подобно гигантскому космическому кораблю. В конце фильма на экране появилась залитая магмой Венера, которая медленно превратилась в голубой, похожий на Землю шар.

За спиной послышались чьи-то громкие голоса — кажется, говорили две девушки, однако из-за стоящего в коридоре гама я не мог разобрать ни слова. Один из голосов показался мне знакомым, что-то судорожно сжалось у меня в груди, и я резко обернулся, однако рослый студент, проходивший мимо, грубо толкнул меня в плечо, я оступился и упёрся рукой в стену, чтобы не упасть. Я попытался высмотреть в толпе хама, однако тот уже скрылся за головами других студентов.

Я стоял перед экраном, на котором показывали превращение планеты, и думал, что впопыхах, из-за волнения, забыл о чём-то очень важном, когда перед моим лицом вдруг возник, материализовавшись из воздуха, чей-то суазор с открытой страницей цветастого портала.

Я вздрогнул и обернулся.

— Смотри! — сказал Виктор, самодовольно улыбаясь. — Я зарегистрировался в соцветии. Здесь своя сеть. Вот…

Он провёл пальцами по экрану, и передо мной появился похожий на паутину график сети — маленькие круглые фотографии, от которых тянулись тонкие, расходящиеся лучами нити, соединявшие заключённые в круги лица.

— Молодец, — сказал я.

— Смотри, смотри! — Виктор быстро пролистывал пальцем эту развесистую паутину. — Вот я, а вот…

Но я уже не слышал его. Под потолком раздался звонок, и через секунду ровный бездыханный голос объявил о начале собрания.

Мы с Виктором стояли неподалёку от входа и успели занять места в первом ряду.

Над сценой висел широкий красный флаг — как выспреннее знамя дворянского дома — с геометрическим гербом института, собранном из трёх фигур — треугольника, круга и квадрата.

В зале постоянно кто-то кашлял, смеялся, говорил вполголоса или громко, и вокруг нас стоял хор сбивающихся голосов, как в огромной многотысячной толпе, которая неумолимо сходит с ума от счастья. Однако я не чувствовал ничего, кроме смутного, почти подсознательного страха, как будто после года на подготовительных, после репетиций экзаменов и бессонных ночей был совершенно не рад, что, наконец, поступил.

Виктор всё ещё возился со своим суазором, выискивая наших будущих сокурсников в сети и добавляя друзей в своё растущее со скоростью ядерной реакции соцветие. Он несколько раз показывал мне экран, тыкая пальцем в чьи-то круглые фотографии, но я лишь молча кивал головой.

На прямоугольную сцену, где стоял высокий, стилизованный под старину микрофон с суставчатым кронштейном, никто не выходил, и я уже начал поглядывать на часы от нетерпения. Гул голосов в зале усиливался — явно не мне одному надоело ждать.

— Что-то они не торопятся, — тихо сказал я.

— Что? — Виктор, наконец, оторвался от суазора.

— Давно уже должны были начать, — сказал я.

Виктор убрал суазор в карман и осмотрелся.

— Да, глядя на эту толпищу, вовсе не чувствуешь себя кем-то особенным, — сказал он со вздохом.

— Особенным? — переспросил я.

— Ну, конкурс… — Виктор качнул рукой.

— Я никогда не чувствовал себя особенным, — сказал я.