Лидер - [35]

Мыкола Вильяминович с помощью гувернантки Ивана Ивановича вскипятил воду и принялся отпаривать этикетку от бутылки. Он был уверен, что оригинальный клей окажется прочнее, и тому были свои веские причины. Дело в том, что он уже не сомневался, что ему в руки попалась одна из тех легендарных бутылок, про которые он много слышал, но никогда не держал в руках. А именно – настоящее редкое вино, предназначенное для зарубежных аукционов. Оно вывозилось за границу контрабандой, и преступные элементы, не мудрствуя лукаво, просто заклеивали оригинальные этикетки другими – чтобы не сильно бросалось в глаза. Все остальные шероховатости улаживались, как обычно – связями и деньгами.

Наверное, человек, несведущий в тонкостях торговли вином мог бы задать вопрос – а почему бы, например, просто не отклеить старую и не приклеить новую этикетку – чтобы уж совсем с гарантией. А потом снова поменять их местами? Но такое мог спросить только именно человек несведущий, который не знает тонкостей определения стоимости вина. Дело в том, что раньше для этикеток использовался клей, совершенно отличный от того, что применяется в наши дни, и стоит только сорвать с бутылки оригинальную этикетку, как тут же лишаешься всякого шанса продать ее за хоть сколько-нибудь приличные деньги. Вновь наклеенная этикетка будет сигнализировать только об одном – перед вами подделка!

Для определения стоимости вина применяется не только визуальный осмотр и консультации настоящих знатоков, но и химический анализ, который позволяет определить подлинность старого клея, улавливая всего лишь две-три молекулы душистого вещества, ему характерного, на кубический метр воздуха. Здесь же исследуют состав сургуча, форму бутылки, прозрачность и цвет стекла – и прочее, и прочее. И люди, которые занимаются вывозом вина, прекрасно осведомлены обо всех тонкостях определения его цены. А если они всего и не знают, то найдутся другие, которые смогут дать им надлежащую профессиональную консультацию.

Так что, оригинальную этикетку ни в коем случае нельзя трогать, но можно ее просто заклеить – только особым образом. Мыкола Вильяминович нисколько не сомневался, что фальшивая этикетка приклеена очень слабо – и клеем, который легко разлагается в воде, не оставляя после себя никаких следов. Такие клеи были хорошо известны, и контрабандисты ими широко пользовались. Когда-то давно они были достоянием исключительно спецслужб, но после развала СССР множество (если не все) из ранее совершенно секретных химических составов и препаратов как-то обыденно и незаметно вошли в нашу жизнь, и теперь использовались по прямому гражданскому назначению. В том числе и этот клей. Кстати – может, здесь это и лишнее – но хотелось бы подчеркнуть, что сам Мыкола Вильяминович был весьма рад распаду СССР – ведь разве прежде кто-нибудь стал бы его слушать, что он незаконнорожденный потомок Нерона и Калигулы? Конечно, нет – но разве что только высококвалифицированные доктора в загородном пансионате с ваннами, уколами три раза в день и решетками на окнах.

Но, впрочем, разве же мы имеем право ставить под сомнение его родословную и вторгаться в его личную жизнь? Конечно, нет, а посему вернемся к нашим делам. Мыкола Вильяминович оказался прав – ему не пришлось ждать и тридцати секунд, как под напором горячих водяных паров верхняя этикетка буквально отвалилась (стоит заметить, что она была тоже вовсе не оригинальная, а гораздо плотнее и толще), и его пытливому взору предстало вино, которым в свое время не брезговал даже сам последний государь-император. Это был все тот же «Портвейн красный Ливадия», только не 1993, а 1899 года, о чем наглядно свидетельствовала и оригинальная этикетка – и не было никакого сомнения, что так оно и есть.

Стоимость бутылки, которую держал в руках Мыкола Вильяминович, невозможно было вот так сразу определить – но, конечно, вино было уникальным. Легендарный «Завод Массандровских вин» в Крыму был основан в 1897 году, (это, конечно, весьма условная дата, и она говорит только о завершении строительства главного корпуса завода и гигантского подвала, где потом хранилось вино), но пока – то, се, пока отлаживали технологию производства, пока свозили со всех концов страны нужное дерево и бондарные материалы для бочек, пока изготавливали новую тару и закупали уже готовую по всей Европе, пока приглашали и нанимали настоящих мастеров, прошло еще два года. И по-настоящему первым «массандровским» вином, как таковым, можно считать вино, изготовленное именно в 1899 году – специально для международной парижской выставки 1900 года, хотя, конечно, вина были и раньше, и одним из них потчевали Николая II и его супругу еще в 1898 году, когда они посетили главный подвал завода.

Увидев оригинальную этикетку, Мыкола Вильяминович искренне обрадовался, что случай предоставил ему отличную возможность реабилитировать себя в глазах владельца дома – все-таки, Иван Иванович был фигурой очень заметной и влиятельной, и покидать его, оставляя за собой лишь горький осадок разочарования, торговец вином совсем не хотел. Он заспешил в большой зал на первом этаже, чтобы сообщить Ивану Ивановичу радостную весть, а заодно и поднять обе оставшиеся бутылки наверх. Если и они окажутся такими же, то у Ивана Ивановича будет на руках целых три бутылки уникального вина, а ведь никто не может точно утверждать, сколько его всего осталось на белом свете. А вдруг их всего три – тогда их стоимость возрастает просто до баснословной величины.