Лидер - [33]

Но вскоре пришедший к власти во Франции диктатор Де Голль восстановил изначальный status qou, существовавший до войны, и компании Британии и США были вновь изгнаны с территории Франции. Они оставили после себя дурное наследство: разоренные виноградники, развращенные высокими окладами труда работники и профсоюзы, которые постоянно призывали к забастовкам – так что новым/старым французским хозяевам еще долго потом не удавалось привести опозоренную винодельческую отрасль в приемлемое состояние. Но зато теперь Вы, уважаемый Иван Иванович, обладаете уникальной бутылкой вина, очень редкой, которая стоит по примерным подсчетам не менее пятнадцати тысяч долларов США – но в свободном доступе его нет, и весь выпуск либо уже выпит, либо хранится в частных коллекциях настоящих ценителей вина.

С уважением

Ведущий эксперт ООО «ДВА СОЛЬДО ПЛЮС ПЯТЬ СОЛЬДО БУДЕТ СТО СОЛЬДО»

Голованов Антон Осипович

Получив письмо, Иван Иванович весьма обрадовался. Оказывается, ему подарили бутылочку (а ее, зная страсть хозяина особняка к вину, привезла одна милая дама, имеющая с Иваном Ивановичем общие интересы в аграрном бизнесе), которая стоит целое состояние – учитывая, что на дворе стоял постдефолтный 1999 год, и за пятнадцать тысяч долларов США можно было спокойно купить трехкомнатную квартиру где-нибудь в Марьино. И Иван Иванович поместил «Марка Бредифа» отдельно от всех остальных и каждый день ходил на него любоваться.

А когда к нему приезжали гости, они все вместе обязательно спускались в погребок, где хозяин брал в руки заветное вино и ждал, какой фурор оно произведет. Гости (которые, в основном, мало что понимали в вине) все как один спрашивали, что в нем такого особенного, и, получив ответ, что видят перед собой абсолютную редкость и полнейший эксклюзив стоимостью в пятнадцать тысяч долларов США, еще потом долго не могли отвести взгляд от именитой бутылочки, и на их лицах вовсю играли отблески скрытых эмоций. А Иван Иванович очень радовался и предлагал гостям выпить вина – но не этого, а чего-нибудь попроще.

Но, как говорится, верь эксперту, дары приносящему – но не во всем и не всегда, и, уж точно, не до конца.

Один раз Ивана Ивановича навестил хозяина винного бутика – первого, открывшегося в Москве – который специализировался на продаже элитных дорогих вин специально для состоятельных господ. Они были уже давно знакомы, и Ивану Ивановичу представился отличный шанс похвастаться своей коллекцией.

Однако прежде, чем продолжить, мы вынуждены прервать свое повествование – а то наши читатели и в самом деле могут предположить, что все (ну, или почти все), из хранившегося в погребке, было либо недорогим вином, либо таким же недорогим, но выдаваемым экспертами за полный эксклюзив. Вовсе нет – потому что в окружении Ивана Ивановича были не только эксперты, но и люди знающие, и сам он постепенно набирался опыта в искусстве коллекционирования вина и обрастал нужными связями. Так вот, в погребке были по-настоящему ценные бутылочки, но только пока не французского, английского, немецкого или испанского вина, а отечественного или в прошлом отечественного (принимая во внимание, что почти все заводы и высококлассные виноградники располагались теперь на территории «независимых» государств). Ну, кроме Краснодарского края, Ставрополья и Кавказа, понятно.

В погребке хранилось несколько уникальных экспонатов крымских вин, например:

– «Мускат розовый», Ливадия и «Мускат белый», Массандра урожая 1923 года (стоимостью примерное 300 долларов США, что для вин крымского разлива в 1999 году была просто запредельная цена),

– «Пино-гри Ай-Даниль» урожая 1929 года (стоимостью примерное 300 долларов США),

– несколько глиняных кувшинов настоящей «Хванчкары» и «Оджалеши», которые привезли в подарок Ивану Ивановичу богатые грузины и торжественно вручили ему, как самому дорогому другу, под пение и танцы. Судя по помпе и пафосу, которые при этом выказывались, кувшины были действительно ценными, а когда выяснилось (понятно, что со слов грузин), что этому вину не менее ста лет, то и вовсе приобрели в глазах Ивана Ивановича весомый статус, который позволял ему поместить их в погребок на вечное хранение. Хотя оставалась-таки вероятность того, что грузины могли и наплести с три короба – что с них возьмешь, если они так любят приукрашивать действительность?

Стоит заметить, что ценность крымского или, например, грузинского вина всегда весьма условна, так же, как и французского – поскольку есть большие сомнения, что французское вино чем-то лучше. Конечно, оно не лучше и не дороже, но определение стоимости вина – как игра на бирже на повышение или понижение, и специально обученные люди и «эксперты» всеми силами в нее играют. То же самое имеет место быть и в шоу-бизнесе, и везде, где имеешь дело исключительно с показателями эмоциональными, распиаренными и сплошь субъективными. А масса «экспертов» призвана либо закрепить успех того или иного продукта на рынке, либо, наоборот, свести его к нулю. Ничего не поделаешь, бизнес есть бизнес – это жесткая конкурентная среда, и здесь используются все средства для достижения успеха.