Лидер - [27]

Вслед за шубой последовали пиджак, галстук, сорочка тонкой итальянской выделки с запоминающимся вензелем, брюки, а когда вождь остался только в одних трусах и тапочках, Кристина мягкими поглаживаниями принялась разгонять кровь по его телу. Она действовала неторопливо, зато весьма умело, все более энергично массируя его плечи и торс, и через некоторое время на лице БЛиБ-ВпчвН появились признаки жизни и даже некоторой осознанности. А еще через некоторое он сделал попытку самостоятельно подняться со стула и, подхваченный Кристиной, побрел в ванную.

Горячая вода и обильная пена с морской солью были сейчас как раз кстати. Главный по партии сидел в ванной и постепенно приходил в себя. Кристина, сбросившая с плеч халатик, терла его мягкой натуральной губкой, привезенной из Египта, не забывая одновременно поглаживать и массировать ему шею. Она трудилась, как шахтер в забое, и сама вскоре вспотела и, недолго думая, запрыгнула к нему в джакузи и заняла местечко у него между ног. Жаркое прикосновение такого доступного и роскошного женского тела, готового выполнить любое пожелание своего хозяина, окончательно привело БЛиБ-ВпчвН в чувство, и он закономерно отреагировал на это возбуждением внизу живота. А Кристина тем временем плотно прижалась к нему, положила его правую руку себе на грудь, а сама принялась водить бедрами вправо-влево, стимулируя проснувшееся желание шефа. Затем она выгнула спину, чуть-чуть приподнялась и села ему на колени, одной рукой обхватив его набухшую плоть и возбуждающе водя ею (ну, или им – если так будет правильно) у себя между ног. Она не торопилась, хотя и понимала, что самый желанный для любого мужчины момент – это момент проникновения. Ее задачей было обеспечить шефу незабываемый вечер и массу роскошных счастливых воспоминаний – и, кроме того, нелишним было подумать и о предохранении. Она совсем не хотела сейчас оказаться в интересном положении – пусть даже и от большого босса. Коме того, и товарищи по партии не одобрили бы.

Собственно, Кристину уже никак нельзя было назвать неопытной девушкой, которая не понимает, что делает, и к тому же в ее распоряжении были деньги партии (не все, конечно, но часть), выделяемые на содержание вождя. Она могла легко воспользоваться услугами врачей, чтобы сделать беременность маловероятной, могла принимать гормональные противозачаточные средства, но все же – вероятно, сказалось-таки деревенское воспитание по старинке, или же просто не хотелось лишних проблем – предпочитала пользоваться презервативами. Гигиенично и безопасно – и более универсального средства было не найти.

На полочке рядом с джакузи в пластиковом непрозрачном контейнере всегда находилась упаковка презервативов, которые могли понадобиться в любой момент. Вдруг вождь возжелает женщину прямо в ванной, вдруг ему опротивела привычная мягкость итальянских перин и китайского шелка? Вдруг он захочет почувствовать себя вновь студентом Высшей Партийной Школы при ЦК КПСС, когда встречи с девушками были категорически запрещены, и для создания интимной близости приходилось искать незанятое пока еще место в подвалах и на чердаках? Или, например, в общаге в душе, рассчитанном на одного, с твердым и скользким кафелем и водой, которая периодически текла то холодной, то обжигающе горячей – но никак не такой, как нужно? А ведь это были драгоценные воспоминания молодости – когда жизнь только начиналась, и партийная карьера со всеми вытекающими из нее благами была только впереди! Так что, презерватив в ванной был категорически необходим, а, может даже, и сразу два – на всякий случай.

Кристина уверенно управляла набухшим встрепенувшимся малышом вождя, то ослабляя то усиливая нажим пальцами. Она тоже – в который уже раз – почувствовала все возрастающее возбуждение и теперь действовала с энтузиазмом и огоньком. У нее была одна отличительная черта – ей было совсем необязательно притворяться и изображать бурный экстаз – он случался сам собой, что, конечно, для партийной карьеры было делом архиважным и архинужным. И ей стоило больших усилий не усесться всем своим весом на БЛиБ-ВпчвН прямо сразу, вгоняя как можно глубже в себя его оживший и подрагивающий от напряжения плотоядно ощеренный орган, и она даже принялась – чтобы немного поостыть – нашептывать посвященные лично ей стихи, которые когда-то написал ее бывший возлюбленный с Украины:

На хуторе у речки,

На огромной печке

Спит Петро

С Христинкой —

Своей гарной жинкой.

Ему снится сон:

Он салом окружен,

Борща в достатке,

Вареников валом,

Но особенно приятно,

Что много сала.

Внизу на столе – горилка,

Под боком – мягкая жинка.

Ой, и славно ныне

На вильной Украине!

Сразу просим у читателей прощения, что даем здесь только перевод оригинального авторского текста, но поскольку Кристина уже давным-давно сама не разговаривала на мове и, к стыду своему, уже стала ее забывать, то и мы, тем более, имеем право излагать все исключительно по-русски. И к тому же, этот перевод в свое время был выполнен одним очень известным мастером словесности, тяготеющим к коммунистической идее, и по совместительству главным редактором идеологического печатного листка: «Из сумерек во мглу перетекая!» – специально по просьбе самой Кристины. А автор текста так и остался неизвестным широкой публике и теперь работал где-то в Сибири на должности гастарбайтера и иногда писал Кристине слезливые письма, в которых умолял ее во имя их прежней любви выслать ему до востребования тысячу (две-три) рублей.