Лицо под вуалью - [91]

– Проклятые животные! – выругался инспектор. – Не надо тормозить, не надо поддаваться таким рефлексам. А если б за мной кто-то ехал? Это всего лишь кот… Послушай, Рег, та женщина, Розмари Уиттон, наверное, ошиблась. Мне очень трудно это признать, потому что я поступил безответственно, не согласившись поговорить с Клиффордом, когда он этого хотел. Я поверил ей на слово, конечно, поверил. Но мы ведь так и не проверили ее показания.

– Я проверил, – вздохнул Вексфорд.

– Что? Ты поверил ей? Я понимаю… Но она ошиблась. И управляющий из винного магазина тоже ошибся. Наверное, Розмари видела Клиффорда на десять минут раньше, и он уехал до того, как она врезалась в паркомат. Это была естественная ошибка, но это ошибка.

Поднявшись по Бэттл-Хилл, они остановились у ворот. В доме было темно: Дора давно легла спать.

Вексфорд отстегнул страховочный ремень.

– Подождем до утра, ладно?

Он пожелал Бёрдену спокойной ночи, с трудом взобрался наверх и без сил рухнул на кровать – а потом сразу же проснулся, полный энергии, и впереди его ждали часы без сна. Когда они закончатся и он опять вернется туда, готовиться к появлению Клиффорда в мировом суде, ему придется изложить Бёрдену факты: что он проверил и перепроверил заявление Розмари Уиттон, что он не только проверил его, поговорив с управляющим винного магазина и тремя жильцами квартир над винным магазином, но также нашел смотрителя парковки, который, приехав туда, чтобы осмотреть поврежденный паркомат, видел, разговаривая с Розмари Уиттон, как отъехал Клиффорд. Это было без пяти минут шесть.

Глава 19

Дороти Сандерс никогда не разводилась: это установил Дэвидсон, изучив документы. И еще – у нее не было необходимости смиренно зарабатывать на жизнь шитьем и вязанием, обычными профессиями бедных добродетельных женщин, о чем она, наверное, когда-то читала в исторических романах, чтобы иметь возможность прожить, как она говорила сыну в его детстве. Потому что все эти годы Додо регулярно пользовалась совместным банковским счетом, открытым на ее имя и на имя мужа. Теперь, после ее смерти, полицейским больше не отказывали в доступе к этому счету.

Он пополнялся процентами на инвестиции Чарльза Сандерса, в основном в паевые фонды. В течение восемнадцати лет после их расставания Дороти одна снимала деньги со счета. По оборонительной позиции, которую занял управляющий банком, Вексфорд догадался, что этот любопытный факт никем и не был замечен. Управляющий был противником новых технологий и возложил вину за этот промах – если это был промах, – на то, что в последние годы счетом управлял компьютер. Старший инспектор поражался способности миссис Сандерс лгать и скрывать правду. Это даже заставило его усомниться, была ли она замужем за Сандерсом, пусть даже Клиффорд был ее собственным сыном, – но этот факт вскоре тоже подтвердился. Дороти Клиффорд и Чарльз Сандерс обвенчались в церкви Сент-Питерс, в Кингсмаркхэме, в октябре 1963 года, а сын родился у нее в феврале 1966 года.

Вексфорд велел снова отвезти себя на Ясеневую ферму и взял с собой Бёрдена, настояв на этом. Майкл признал невиновность Клиффорда в первом преступлении, сначала с оговорками и спорами, а потом с глубоким, горьким чувством собственной вины. Ему было ясно, и старший инспектор не мог этого отрицать, что смерть Дороти Сандерс явилась прямым результатом его отказа продолжать встречи с Клиффордом.

Некоторое время Бёрден молчал. Потом произнес:

– Думаю, мне придется подать в отставку.

– Ради бога, почему?! – воскликнул его шеф.

– Если это правда, что я мог довести человека до убийства – а так оно и есть, я это сделал, – то я не гожусь в полицейские. В мои обязанности входит предотвращать преступления, а не провоцировать их.

– По этой логике тебе вообще не следовало допрашивать Клиффорда. Подозревая его в убийстве Гвен Робсон, ты, тем не менее, должен был игнорировать его, потому что он казался неуравновешенным человеком с аномальными реакциями.

– Я не это хочу сказать. Я говорю, что, допросив его один раз, я не должен был… ну, бросать его на произвол судьбы.

– Тебе следовало продолжать беседовать с ним день за днем, часами, вести допрос за допросом? Как долго? Недели? Месяцы? А как насчет твоей работы? Твоего собственного душевного здоровья, если уж на то пошло? «Разве я сторож брату моему?»[13]

Бёрден воспринял этот вопрос, который Вексфорд задал риторически и который, возможно, Каин тоже задавал риторически, в буквальном смысле.

– Ну, да, может, и сторож, – пробормотал он. – И как на него надо было ответить? Что ответил тот, кому он задан, – это был Бог, ведь так?

– Ничего, – ответил Вексфорд. – Совсем ничего. Брось, забудь об отставке. Ты не уйдешь в отставку, ты поедешь со мной на место преступления.

В мрачном молчании Бёрден сидел рядом с шефом в машине. Этот зимний день был ни холодным, ни теплым, а небо было бледно-серым и комковатым, как овсянка. Иногда низкое солнце появлялось над горизонтом – блестящая тарелка, проглядывающая в тех местах, где слой каши истончался. Витрины на Хай-стрит сверкали предрождественским блеском – как и огромная импортная ель, подарок от какого-то немецкого города, никому не известного, но являющегося побратимом Кингсмаркхэма, которую установили возле торгового центра «Баррингдин». Майкл отпустил кислое замечание насчет того, сколько, должно быть, стоило установить эту электронную компьютерную рекламу в конце «Теско», которая попеременно оповещала покупателей о подарках для всей семьи и о том, что до Рождества осталось девять дней на покупки.