Лицо под маской - [26]

Успокоенная принятым решением, я убрала блокнот и закрыла глаза: все-таки Руди разбудил меня среди ночи, так что выспаться не получилось. Но, увы, не вышло подремать и в поезде: стюард принес обед, и меня окончательно разбудил запах острого соуса к пасте.

Медиоланум я не люблю. И никогда не любила, честно говоря. Но есть вещи, которые здесь умеют делать – одеваться, например. Стричь. Петь. Перед началом спектакля я выпила бокал шампанского; Артур, мой муж, считал, что Моцарта особенно хорошо слушать после игристого вина, а хоралы и фуги Баха – после келимаса. И я, мысленно пожелав ему легкого посмертия, взяла второй бокал.

Выйдя из театра, я неторопливо пошла к отелю; в разные стороны растекались реки любителей оперы, постепенно становящиеся ручейками, а затем и вовсе сходящие на нет. На полпути я осталась на via della Annunziata совсем одна. Холодный февральский ветер трепал полы плаща и задирал подол вечернего платья. Я пожалела, что не стала брать экипаж, хотя в ту минуту мне казалось это разумным: дойти пешком не больше пятнадцати минут, а дожидаться разъезда после спектакля можно и дольше. Темная тень выступила из переулка, и я невольно шарахнулась, нащупывая в кармане защитный амулет. Однако в свете фонаря увидела патруль стражи, и сама над собой посмеялась. Этот город считается одним из самых безопасных в Старом Свете…

– Синьора, вас проводить? – любезно поинтересовался старший патруля с нагрудным значком капрала.

– Буду вам очень признательна! – улыбнулась я.

– «Дон Жуана» слушали? – поинтересовался капрал, подстраивая свой шаг к моему. – И как сегодня?

– Замечательно! – даже если бы мне и не понравилось исполнение, я бы в этом под пытками не созналась: жители Медиоланума считают, что с их оперным театром не сравнится ничто в мире, и за критику могут серьезно обидеться.

Беседуя о достоинствах действительно великолепного баса Джакомо Оттоленги, блестяще исполнившего сегодня партию Лепорелло, мы дошли до моего отеля. Вроде бы в компании даже и ветер не был таким холодным…

Согревшись под душем, я нырнула под одеяло и блаженно вытянулась…

Родерико Ди Майо встретил меня на пороге своего кабинета медвежьими объятиями и сразу потащил смотреть его клинику.

– Вот здесь мы сделали две новые операционные, смотри, как свет поставлен! В том конце коридора – шесть послеоперационных палат, оборудование заказывали у Нидерталя. Посмотри, посмотри, какие аппараты! А лабораторию я перенес на первый этаж и расширил. Мы ведь теперь и генетические анализы делаем, и патологию печени без биопсии, и…

– А чем плохо определение патологии по ауре? – перебила я его. – Сразу видно же все!

– Тем, что по ауре ты определишь наличие фиброза или стеатоза, а вот его уровень – только приблизительно!

– Ну, хорошо, – смирилась я. – Показывай дальше.

Через два часа с гудящими ногами я упала в кресло в кабинете Ди Майо.

– Пока не дашь кофе, я тебе не расскажу, зачем приехала!

Буквально через мгновение передо мной стоял серебряный кофейник и чашка тонкого фарфора, отливали золотом сливки в сливочнике, шуршали фантики конфет.

– Итак? – Родерико сел за стол и посмотрел на меня выжидательно. В ответ я передала ему свой коммуникатор, где во всей красе можно было разглядеть серебряную маску и холодные серые глаза в ее прорезях. – Маска? И в чем проблема?

– Проблема в том, что эта маска составляет одно целое с кожей лица. Не наросла, будучи наложенной, а полностью собою эту кожу заменила.

Профессор Ди Майо присвистнул.

– Однако как весело живут венецианские нобили! И как ты попала в эту историю?

– Я там теперь живу. Приедешь – остановишься у меня в Ка’Виченте.

– Однако, – повторил он. – Давно ли?

– Уже целую неделю!

– Да, приличный срок… И что, рискнешь оперировать?

– Рискну. И хочу, чтобы ты мне ассистировал.

Он задумчиво смотрел на меня, постукивая по столу указательным пальцем. Наконец стук прекратился, и профессор отмер.

– К какому клану он принадлежит?

– Контарини, друг мой, – усмехнулась я. – Он племянник графа Пьетро.

– Любишь ты приключения… – Родерико покачал головой. – Понятно, что в случае успеха тебе отольют памятник из золота. А если…

Я пожала плечами:

– Все то, что пообещал мне Пьетро, предложено не за результат, а за попытку. Со своей стороны, я готова, в качестве платы за работу, отдать тебе права на производство и использование pellis в Старом Свете. Насколько я помню, ты ведь получил для испытания одну из последних, доработанных партий препарата?

– Да, было такое.

– И как?

– Соблазнительно. Это не переворот в пластической хирургии, но очень близко к тому.

Ди Майо встал из-за стола, прошелся по кабинету и остановился у окна, глядя на голые деревья в парке. Я позволила себе ухмыльнуться в чашку с кофе: он уже попался на крючок.

– Хорошо, – мой собеседник резко развернулся ко мне. – Я с тобой. Подожди, я взгляну на свое расписание, чтобы понять, когда смогу выкроить время.

Дождавшись, пока он раскроет в компьютере расписание, я предложила:

– Ты можешь приехать ко мне завтра вечером. Послезавтра ведь суббота, в выходные никаких плановых операций не намечено? – Дождалась кивка и продолжила: – Ну вот, переночуешь в моем новом доме, посмотришь въяве на эту маску, и решим, когда и как делать.