Лицо фараона - [20]

Галин нетерпеливо смотрит в окно — не возвращаются ли Егоров и Светлана.

Девушка упросила геолога взять ее с собой к Малышу. Все было решено внезапно, собрали фалы, скобы для лазания и умчались к блестевшей на горизонте точке.

Вдвоем было веселее. Осмотрели камень со всех сторон, — с какой лучше делать подъем. Лучше все-таки с правой стороны так и решили. Цепочкой пошли вверх скобы, до плеча Малыша. Егоров орудовал молотком. Светлана то спускалась вниз, то поднималась с новыми скобами. Когда поднялись на плечо, увидели площадку перед раструбом. То, что снизу казалось вмятиной, здесь, наверху, превратилось в воронку правильной круглой формы. Воронка была врезана в тело скалы и выложена мозаикой из рубинов. Не красным обсидианом, как принял сначала Егоров, а рубинами, вкрапленными в лунный камень. Но и это оказалось обманчивым. При свете прожекторов Светлана и Егоров убедились, что вся воронка представляла собой рубин, изрезанный на дольки. Она была как сердцевина цветка, направленного в звездное небо.

С минуту исследователи стояли молча, рассматривая воронку, — в нее свободно мог бы поместиться авиационный мотор.

Егоров молча попробовал камень рукой.

— Монолит! — сказал он.

Если бы это было в обычной земной атмосфере, рубиновая чаша, наверно бы, звенела. Но это была Луна, Егоров и Светлана стояли на вершине гигантского камня, и за их спинами был обрыв.

— Голова не кружится? — спросил Егоров у девушки,

— Нет, — Светлана, однако, оперлась на его руку.

Егоров несколько раз покрутил лучом фонаря по воронке кристаллы засверкали сумятицей искр. Егоров подумал: вспыхни сейчас луч, как это было несколько часов тому назад, их наверняка сбросит с обрыва — с высоты тринадцати этажей. Он крепче взял девушку за руку.

— Что там? — он показал фонарем вокруг шеи Малыша, предлагая Светлане обойти голову колосса кругом. Про себя Егоров отметил, что вопрос он задал шепотом, и еще отметил, что опасается, вдруг действительно вспыхнет луч…

Светлана, наверное, почувствовала его опасения, тихонько двинулась на плечо Малыша, — здесь площадка была немного шире. Но она не задержалась на плече, лишь отпустила руку Егорова и стала продвигаться дальше — на тыльную сторону. Егоров попробовал верезки, они держались крепко, привязанные к скобам. Это его успокоило.

Светлана тем временем ушла от него вперед.

— А здесь!.. — воскликнула она. — Григорий Артемьевич, здесь тоже рубин!

На противоположной от воронки стороне был тоже рубин. Вернее, — тот же рубин, пропущенный через всю скалу. Другой конец его был срезан в виде торца.

— Лазер! — сказал Егоров,

— Лазер, — согласилась Светлана.

— Тыльная сторона поглощает солнечный свет, — рассуждал Егоров. Теперь он и Светлана стояли на более широкой площадке, уходившей от затылка Малышь метра на полтора. Снизу рубин невозможно было заметить, Егоров его и не заметил, когда впервые осматривал скалу. — Кристалл накапливает кванты, продолжал говорить Егоров, — рефлектор выбрасывает свет в скалы.

— Зачем? — спросила Светлана.

— Не только свет. Я видел лицо. Это космический ретранслятор!

Светлана ничего не ответила. Все это было настолько неожиданным, поразительным, что не находилось слов, и, казалось, говорить было не о чем.

— Я видел лицо! — повторил Егоров.

— Кому он передает? — спросила Светлана. — Впереди — Серповидный хребет.

— Передает нам. На Землю.

Они вернулись к рубиновому цветку. В лучах фонарей кристаллы горели мрачным красным огнем. Егоров опять почувствовал, как возвращается к нему тревожное состояние. И все же он осторожно втиснулся внутрь воронки. Приказал Светлане погасить фонарь. Нащупав затылком центр цветка, посмотрел прямо — в звездное небо. Перед ним сверкало семизвездье Большой Медведицы.

— Оттуда? — спросил он. Светлана молчала, не зная, что видит Егоров. — Если даже оттуда, то когда поставлен ретранслятор? Что они передают? Увидим ли мы передачу еще? И если увидим — поймем или не поймем?… — Егоров все еще продолжал смотреть на Большую Медведицу. — Что они передают нам?..

Вопросы, вопросы… Мысль терялась перед их грандиозностью. Два человеческих существа тоже терялись между звездами и обрывом — песчинки в бесконечном море Галактики. И все же они ставили вопросы. С вопросов — это они хорошо знали — начинается любой ответ. Его только надо найти. Надо найти!

Медленно, снимая по пути предохранительные веревки со скоб, Егоров и Светлана спустились вниз. Егоров подобрал молоток, оброненный сверху.

Медленно они пошли назад, к станции.

— Все запомнила? — спросил Егоров, скорее проверяя себя, но и надеясь на память девушки.

— Все, — сказала Светлана, — память у меня цепкая.

— И что думаешь?

— Многое. А вот словами сказать — трудно. Очень трудно, Григорий Артемьевич!

Они вернулись на станцию, когда Галин оживленно разговаривал с Сергеем Ивановичем по видеофону. Тема разговора у них была та же:

— Вы совершенно правы, — говорил астроному Сергей Иванович. — Я получил из Центра сведения за последние десять лет. Вспышки на полюсе отмечались неоднократно, и какой бы срок между вспышками ни был, время делится на 27,3.

— На лунный месяц.