Лицо ее закройте. Изощренное убийство - [20]

Пока собравшиеся знакомились и обменивались любезностями, Дебора Рискоу вглядывалась в Дэлглиша словно сквозь тонкую паутину золотистых волос.

Он заговорил неожиданно низким голосом, спокойно, ровно:

— Я понял со слов старшего офицера Маннинга, что соседняя небольшая комната для занятий отдана в мое распоряжение. Надеюсь, я не займу ее надолго — так же как и вас. Мне хотелось бы побеседовать с каждым в отдельности в следующей последовательности…

— Жду вас в моем кабинете в девять, в девять ноль пять, девять десять… — прошептал Феликс Деборе. Он сам не знал, пытается приободрить ее или себя, но в ответ улыбки не последовало.

Дэлглиш быстро окинул взглядом собравшихся.

— Мистер Стивен Макси, мисс Бауэрз, миссис Макси, миссис Рискоу, мистер Герн и миссис Балтитафт. Прошу тех, кто ждет своей очереди, оставаться здесь. Если кому-нибудь понадобится покинуть комнату, за дверями женщина-полицейский и констебль, они проводят. Как только мы со всеми побеседуем, стража будет снята. Не соблаговолите ли пройти со мной, мистер Макси?

3

Стивен Макси начал первым:

— Мне кажется, будет лучше, если вы узнаете, что мы с мисс Джапп были помолвлены и собирались пожениться. Я сделал вечером ей предложение. Это не секрет. Теперь-то все — она мертва, я мог бы и не вспоминать об этом, но она сообщила о нашем решении в присутствии самых заядлых деревенских сплетников, и вы сами очень скоро об этом услышите.

Дэлглиш уже услышал и ни в коем разе не был убежден, что помолвка не имеет никакого отношения к убийству, он поблагодарил мрачноватого мистера Макси за его чистосердечие и выразил соболезнования в связи со смертью невесты. Молодой человек неожиданно посмотрел на него открытым взглядом.

— Я не чувствую себя вправе получать соболезнования. Я даже не чувствую, что меня постигла тяжелая утрата. Наверно, когда шоковое состояние пройдет, я почувствую что-то. Помолвка состоялась только вчера, а теперь она мертва. Все еще не могу в это поверить.

— Ваша матушка знала о помолвке?

— Да. Все члены семьи знали, кроме отца.

— Миссис Макси одобрила ваше решение?

— Может, вы лучше сами спросите ее об этом?

— Должно быть, вы правы. Какие у вас были отношения с мисс Джапп до вчерашнего вечера, доктор Макси?

— Если вы хотите знать, были ли мы любовниками, ответ — нет. Я жалел ее, восхищался ею, она мне очень нравилась. Понятия не имею, что она думала обо мне.

— Но она все-таки приняла ваше предложение?

— Конкретно она мне ничего не ответила. Но сообщила моей матушке и гостям, что я сделал ей предложение, так что, естественно, я решил, что она намерена принять его. В противном случае не было бы смысла сообщать об этом.

Дэлглиш мог бы привести несколько мотивов, по которым девушка могла бы совершить такой поступок, но он не был готов обсуждать их. Вместо этого он попросил свидетеля описать события, происшедшие с того момента, как таблетки снотворного попали в Мартингейл.

— Вы, значит, считаете, что ей дали наркотик, инспектор? Я рассказал старшему офицеру об этих таблетках, как только он приехал сюда. Рано утром таблетки, вне всякого сомнения, были в аптечке отца. Мисс Бауэрз заметила их, когда доставала из аптечки аспирин. Их там нет теперь. Осталась только нераспечатанная упаковка. Пузырек исчез.

— Мы наверняка найдем его, доктор Макси. Вскрытие покажет, принимала мисс Джапп наркотики или нет и сколько. Почти наверняка в кружке у кровати было что-то другое, а не какао. Хотя, конечно, она могла сама положить туда таблетки.

— А если не она, инспектор, то кто же? Таблетки могли быть предназначены и не для Салли. У кровати стояла кружка моей сестры. У нас у каждого своя — и все они разные. Если снотворное было предназначено для Салли, его положили в питье после того, как она унесла кружку к себе в комнату.

— Если кружки так разнятся, странно, с чего это мисс Джапп ошиблась. Неправдоподобная ошибка, верно?

— А может, это и не ошибка, — сказал лаконично Стивен.

Дэлглиш не попросил его объяснить, что он имеет в виду, а молча слушал, как свидетель описывает визит Салли в больницу Святого Луки в прошлый четверг, события церковного праздника, внезапный толчок, побудивший его сделать Салли предложение, и то, как было найдено тело невесты. Его рассказ основывался на фактах, был четким, почти бесстрастным. Но когда он приступил к описанию сцены, которую увидел в спальне Салли, голос его стал отстраненным. То ли он излишне контролировал себя, что не было ему на пользу, то ли он, готовясь к этому собеседованию, заранее вызубрил все, чтобы страх или жалость не подвели его.

— Я пошел с Феликсом Герном за лестницей. Он был одет, а я — в халате. Я потерял тапку по дороге в сарай, что напротив окна Салли, и Феликс первым подошел и взял лестницу. Она всегда там стоит. Герн вынес ее из сарая, тут подошел я, и он спросил у меня, куда идти. Я показал на окно Салли. Мы несли лестницу вдвоем, хотя она не тяжелая. И один из нас справился бы с ней, не знаю, правда, справилась ли бы женщина. Мы приставили лестницу к стене, Герн поднялся первым, а я придерживал ее. Затем поднялся я. Окно было открыто, но занавески задернуты. Как вы сами видели, кровать стоит под прямым углом к окну, изголовьем к нему. На широком подоконнике Салли хранила свою коллекцию стеклянных зверушек. Я заметил, что они были разбросаны, почти все разбиты. Герн подошел к дверям и открыл замок. Я стоял и смотрел на Салли. Она была укрыта по самый подбородок, но я сразу же понял, что она мертва. Домашние столпились у постели, и, когда я отвернул простыню, все увидели, что случилось. Она лежала на спине — мы не переворачивали ее, — вид у нее был очень мирный. Но вы сами знаете, какая она была. Вы же видели ее.