Личный враг князя Данилова - [25]

Прицеливался Николай очень тщательно. Даже когда «усмирял» Дениса Давыдова, и то так не старался. Сразу понял, что попал. Лошадь француза потеряла скорость, хотя и продолжала скакать. Но расстояние стало сокращаться.

Каранелли оглянулся. Данилов был один, но драться с ним в ровном поле не хотелось — подстрелит, как тетерева. К счастью, роща оказалась рядом. Остановив лошадь, француз сбежал по склону, и скрылся среди деревьев. Данилов подъехал через несколько секунд. С вершины небольшого холма он оглядел окрестности. Дубовая роща лежала на берегу двух рек: Днепра и впадающего в него Свиную. Позади, в ровном до самой лесополосы поле, никого не было. «Что у них там случилось? — думал Николай. — Неужели взрыв поубивал всех? Или из-за него просто не заметили, как я погнался за лазутчиком? Сейчас обнаружат, что меня нет, — начнут искать. Только когда это случится? Скоро стемнеет, тогда француз точно ускользнет!»

Спрыгнув с лошади, князь пошел по следам. «Храни меня палаш и пистолет! — мысленно пожелал себе удачи. — Хотя нет! Только палаш». Французское оружие в виду его полной бесполезности он оставил в седельной сумке.

Разум пытался предупредить, что его охота чертовски опасна, что противник очень сильный и искушенный, что в запасе у него могут быть такие козыри, которые просто не дадут никаких шансов. Но ненависть, многолетняя накопленная ненависть, вела Николая вперед.

Спас его не палаш. Фазан.

Когда человек вышел на поляну, птица притаилась у куста. Но хитрый человек сделал большую петлю, и теперь подбирался с другой стороны. Тем временем другой шел по следам первого. Птица оказалась между людей, и поняла, что ей угрожает опасность. С шумом она рванулась в глубь леса, ловко скользя между деревьями. Данилов резко оглянулся, машинально вскидывая палаш. Но вместо умчавшейся птицы он увидел Каранелли, которого никак не ждал с этой стороны. Четыре сажени нетронутого белого снега разделяли врагов.

Николая вдруг смутило, что руки противника пусты. И хотя он помнил, как француз хладнокровно заколол слепого, беспомощного Белова, кодекс чести еще шевелился где-то в глубине души.

— Ложись лицом вниз, руки за спину! — крикнул он, подходя.

Несмотря на сгущающиеся сумерки, усмешка Каранелли была отчетливо видна.

— Иди назад, Николай Тимофеевич! Живой останешься! Обещаю!

Данилов не стал больше терять время на слова. Но ударил осторожно, может, это и спасло. Палаш летел параллельно земле, слева направо, и Николай приготовился, что противник присядет, потому что отпрыгивать на снегу не очень удобно. Но этого не произошло. Почти развернувшись спиной, француз вскинул руку и принял палаш предплечьем. Клинок рассек ткань полушубка и с приглушенным звоном стукнулся о стальную пластину в рукаве. Только потому, что Николай не вкладывал в удар вес, тело его не полетело навстречу бьющей в печень ноге. То ли от непредсказуемого движения противника, то ли из-за обломка ветки, попавшей под опорную ногу, он потерял равновесие и начал падать лицом вперед. Мгновенно сгруппировавшись, дважды кувыркнулся, легко и пружинисто вскочил, разворачиваясь.

— Недолго тебе жить осталось!

Николай медленно шел вперед, не обращая внимания на слова француза. Куда атаковать? В корпус бесполезно, там наверняка кираса. А ноги?

Краем глаза Данилов заметил, что в сумерках дерево за спиной противника светится ровным желтоватым цветом, будто внутри у него горели свечи. И, наверное, столь причудливое явление природы заслуживало бы более пристального внимания, если бы не лазутчик.

Николай бросился вперед, и, нанеся два обманных удара, вытянувшись в длинном выпаде, почти стелясь над снегом, выкинул палаш, целясь в колено противника.

Прием глупый в обычном бою. Голова открыта для удара сверху. Слишком трудно, слишком много времени нужно, чтобы вернуться в позицию. Но в руках у неприятеля нет оружия!

Данилов почувствовал, что задел противника. Вернувшись в первую позицию, он увидел, что француз стоит у светящегося дерева. Над коленом по белым рейтузам расползалось продолговатое темное пятно. Азарт боя полностью захватил Николая. Удар сверху вниз, справа по диагонали имел целью заставить лазутчика вскинуть руку для защиты, но «граф Каранеев» нырнул под палаш и опять-таки кувырком скользнул куда-то за спину Данилову. Удар пришелся по дереву. С резким шипением вырвалось светло-зеленое облако. Но Николай не обратил на это внимания, стремительно оборачиваясь. Каранелли стоял готовый к броску. Но что-то мешало ему.

Невероятная слабость вдруг наполнила мышцы Николая. Собрав всю волю, он пытался удержать выпадающее из рук оружие. Зеленый туман застилал глаза. Последнее, что увидел Данилов, была оседающая фигура врага.

Глава четвертая КРАСНЫЙ

I

Николай никак не мог проснуться. Он чувствовал, что спал очень долго, что и солнце встало, что и к завтраку пора выходить. Да и отцу нужно помочь разобраться с бумагами.

Данилов открыл глаза и увидел солнце. Маленькое, тусклое, но все-таки это солнце, потому что оно нестерпимо резало глаза. Николай опустил ресницы, но под плотно сомкнутыми веками красные круги в черном обрамлении.