Личный фотограф смерти - [17]

Луис уже приготовил фотоаппарат, зная, что дальнейшее будет развиваться стремительно. Животные, видимо, тоже что-то почувствовали, из трёх медведей спокойно сидеть остался только один, двое других начали нервно курсировать вдоль решетки.

Неизвестно о чём думал пьяный, но вот он уже с грацией бегемота перемахнул через ограждение, и направился, поминутно оскальзываясь на влажной траве, к животным.

Заранее Луис не стал снимать, чтобы не возникло проблем с полицией. Трудновато будет объяснить им, почему он ничего не делал, а просто фотографировал. Тем более с учётом того, что иногда он и себе этого объяснить не мог. Особенно в последнее время.

Мужик тем временем прижался к решётке, медведи заинтересованно направились в его сторону, после чего он просунул сквозь прутья руку с бутылкой и ткнул ею в морду ближайшего зверя. Расплата последовала незамедлительно, самый крупный из медведей, под чьим носом оказалось пиво, явно оказался не в восторге от подношения. Он поднялся на задние лапы, а одной из передних, правой, схватил руку человека. Острые когти пропороли кожу и, впившись в неё как крючки, не позволили бедняге отдёрнуть конечность. Медведь дёрнул мужика на себя и через мгновение, уже просунув обе лапы сквозь решётку, обхватил его вокруг туловища. Получились своеобразные объятия. Тут у пьяного наконец сработал инстинкт самосохранения и, одновременно, прорезался голос: он сообразил, во что вляпался и дико заорал.

Медведю не понравилось, что ему орут перегаром прямо в морду, и он, сунув её между стальными прутьями, сжал челюсти на шее у мужика. В том месте, где она соединяется с плечом. Мужик судорожно задергался, продолжая вопить уже значительно тише, а зверь, на секунду разжав пасть, сомкнул её с ещё большей силой, захватив больше плоти. Крик резко стих, а потом пьяница совершил очередной шаг к смерти. Быть может, если бы он просто замер, медведь выпустил бы его из смертельных объятий. И прибывшие спасатели успели бы спасти ему жизнь.

Но он поднял руку, в которой все ещё продолжал сжимать бутылку, и со всего маху ударил своего убийцу по заросшей густым жестким мехом голове. Бутылка разбилась, и мгновенно вспенившиеся остатки пива с шипением залили медведю глаза. Зверь вздрогнул, взревел и отшатнулся от решётки. Всё это он сделал, не разжимая челюсти, а потому в его зубах остался окровавленный кусок мяса, ещё недавно бывший частью шеи жертвы. Пока медведь тер лапой глаза, мужик рухнул на землю пытаясь зажать рану руками. Проблемой было то, что рану нащупать было сложно, в неё превратилась вся левая сторона шеи и часть примыкающего к ней плеча. Почти то же самое, что пытаться остановить кровотечение после отрубания головы, шансы одинаковые.

Кровь хлестала таким потоком, что и дураку становилось понятно, задета крупная артерия, и не одна, и пытаться что-то сделать — бессмысленная трата времени.

Не прошло и минуты, а мужик опустил руки и заскрёб ими по земле, ноги начали конвульсивно дёргаться в своем последнем танце, и Луис понял, что пора.

Поборов тошноту при взгляде на всё ещё сжимающего в зубах плоть медведя, он быстро направился к заборчику. Как он и думал, это происшествие, несмотря на малолюдность зоопарка, незамеченным не осталось. В тот миг, когда челюсти животного во второй раз сжали шею жертвы, кто-то наконец услышал уже затихающие вопли, точнее обратил на них внимание. Издали кто-то закричал, несколько человек подбежали к забору, но почти все были с детьми, и когда все они увидели, что происходит, то кинулись в первую очередь закрывать глаза детям. В то время, когда мужик, хрипя, упал на землю и начал кататься по ней, извергая фонтаны крови, многим из родителей и самим пришлось отвернуться. Те же, кто этого сделать не успел и сполна насладился картинкой, уже блевали, разбежавшись кто куда.

Именно в этот момент на сцену ступил Луис, доселе мирно и ни кем незамеченный стоявший в сторонке. Под звуки отрыгивания пищи, плач детей и женские причитания, он сделал фотографии, не забыв щёлкнуть несколько кадров невольных свидетелей происшедшей трагедии, и окровавленную морду медведя. После чего быстро зачехлил камеру и направился прочь. Ему навстречу уже бежали служители зоопарка, лица у них были наполнены ужасом, в глазах плескалась паника, похоже, кто-то вместо того, чтобы опорожнять желудок за компанию с остальными, додумался их вызвать. А заодно и полицию, судя по недовольным лицам, попавшихся ему на входе в зоопарк, полицейских. Скорая ещё не приехала, похоже, скорость прибытия патруля, объяснялась его близким нахождением от места вызова.

Проглотив комок в горле, и представив, какой сегодня ему приснится сон, Луис поймал такси и поехал домой. По дороге он подумал о том, что в последнее время снотворное совсем перестало ему помогать. Нет, засыпал он с его помощью, как и прежде быстро. Но если раньше он просто отрубался до утра, без всяких сновидений, то теперь каждую ночь, как часы ему приходили дневные происшествия, переделанные на свой вкус Морфеем.

Это было непривычно, странно и страшно. «Но не страшнее смерти того несчастного забулдыги», — мелькнула мысль, и Луис, поморщившись потёр рукой шею.