Личное удовольствие - [5]

— Гм.

— Может быть, он в самом деле хочет начать со мной интрижку? Я вижу, как он ходит вокруг да около. Как вы думаете, мне стоит на это пойти?

— Что ты сама чувствуешь?

— Не знаю. Но я должна сделать что-нибудь. Моя жизнь пустая, пустая и еще раз пустая. Я имею в виду, что в жизни каждой женщины наступает период, когда она себя спрашивает: „И это все?" Это именно то, что я сейчас чувствую. Я даже думала о разводе. Но разводиться, когда ты в депрессии, глупо, не так ли? И следует подумать о Честере.

— А что твой муж? Как бы он стал реагировать?

— Если бы я попросила развод? Мне кажется, ему все равно. Грег не любит меня.

— Наверняка он любил тебя, когда вы решили пожениться.

— Тогда — это тогда, а сейчас — это сейчас. Возможно, он и любил меня, когда делал предложение. Он так говорил. Но каждый субботний вечер Грег составляет список дел на неделю: посещение парикмахера, химчистка, техосмотр „вольво". Скорее всего, я была просто одним из пунктов в этом списке: женитьба на Мейбл. Боже мой! Какой несчастной я себя чувствую. Боюсь, я сейчас разревусь. Можно я возьму леденец?

— Конечно.

Молчание.

— Как вы думаете, что я должна делать, доктор?

— Мы только начали работать. Если не ошибаюсь, это наша третья встреча. Я предлагаю не предпринимать никаких кардинальных мер, пока мы не разберемся, в чем основная причина твоих тревог. Я думаю, на сегодня все, Мейбл.

— Так быстро? Хорошо. Я приду к вам в следующий вторник. Мне стало немного легче. Может быть, я просто должна с кем-нибудь поговорить.

— Гм.

От доктора Ноубл я отправилась в магазин модной женской одежды „Хашбим". Лаура обрадовалась моему приходу и показала мне их последнюю новинку: комплект кружевного белья, с трусиками, высоко вырезанными на ягодицах. Очень пикантно.

— Прелестно. Только когда я это надену?

— Спрячь его в свой сундук надежды, — ответила Лаура, смеясь.

Я и купила.

4 Герман Тодд

Поздним утром в четверг я проснулся, страдая от ужасного похмелья. Марлен уехала на работу. Таня ушла в школу, и дом был в моем распоряжении. Это было чрезвычайно удачно, так как я совсем не хотел, чтобы они видели меня в таком состоянии. Хотя сомневаюсь, что это их бы удивило, поскольку и жена, и дочь хорошо знали, каков результат моих спиртных битв.

Я выпил галлон воды, принял душ и побрился электробритвой, которая ходуном ходила в моих руках. Затем оделся и пошел к соседям, чтобы позаимствовать аспирин и чашечку черного кофе (я до сих пор не освоил итальянскую кофеварку, которую купила моя жена). Но, к сожалению, Мейбл не оказалось дома. И мне ничего не оставалось, как отправиться на работу.

Голди была на своем месте и, взглянув на меня, жалостливо покачала головой.

— Спаси меня, — простонал я.

Она спустилась в „Долли-Дели" и принесла оттуда большой пластиковый стакан кофе и конфеты с лакрицей. Голди мне всегда нравилась (у нее потрясающая задница), я был бы не прочь преуспеть здесь, но ока замужем за сержантом полиции, а кому нужны такие проблемы?

Я отдал конфеты Голди, а кофе понес в свой кабинет, не забыв запереть за собой дверь. Все мои служащие были на работе в различных точках города, но мне совершенно не улыбалось, чтобы кто-то из них по какой-нибудь случайности, вернувшись раньше, увидел своего шефа, который добавлял двойной виски в чашку с утренним кофе. После того как я выпил это зелье и почувствовал, что жизнь во мне наконец затеплилась, я закурил сигарету и занялся проверкой страховки одного из клиентов на сумму в миллион долларов. Этим клиентом был Мервин Макхортл, владелец того места, где работала Марлен.

Около одиннадцати я вышел в приемную и налил себе чашку холодной воды.

— Ну как, получше? — спросила Голди.

— Я готов для битвы и для шалостей, — ответствовал я.

Вернувшись в кабинет, я добавил в чашку с водой немного виски. Это был отличный трюк. Когда я вытянул перед собой руки, то они больше не дрожали и выглядели весьма сильными. К полудню, времени моего ухода из офиса, я был уже в форме, если только это понятие применимо ко мне. Я сообщил Голди, что вернусь через пару часов. Голди кивнула, она знала, что каждый четверг мы обедаем с моим братом.

Я зашел в „Долли-Дели" и взял два огромных сандвича с солониной на ржаном хлебе, порцию салата из свежей капусты, моркови и лука, а также несколько пучков обожаемого Чесом укропа. Затем проследовал в винный магазин „Йэ Олдэ", который открылся всего год назад, и купил литр „Джек Дэниелс". И наконец, запихнув себя в новый „линкольн-таункар", отправился в путь.

Я поехал своим обычным маршрутом и вскоре очутился в дыре, где жил и работал мой брат. Он называл это студией, я — сараем.

Мой брат — он был на семь лет старше меня — потерял обе ноги во Вьетнаме. Правительство хотело предоставить ему специальный протез, прикрепляющийся к верхней части туловища, но он предпочел инвалидную коляску. Прошло несколько лет, прежде чем к нему вернулся ясный рассудок — раньше у него были проблемы с головой. Он работал над этим вместе с психиатром, и они справились. Сейчас брат пишет книги для детей. Не могу сказать, что он разбогател, но вместе с невероятно крошечной пенсией у Чеса выходило довольно прилично, и он не брал у меня ни цента. Он был крепкий мужик, не то что я.