Личное удовольствие - [48]

— Договорились. Я ничего им не скажу.

— Смышленый парень, — одобрительно произнес он, продолжая улыбаться, затем сунул руку в карман и достал оттуда пятидолларовую бумажку. — Держи. За то, что ты мне здорово помог.

— Нет, не надо.

— Держи, держи, — продолжал настаивать друг отца, — купи своей подружке мороженое. У тебя есть подружка?

— Что-то вроде того, — ответил я.

— Конечно, есть, — засмеялся он, — такой красивый парень не может быть один. Возьми деньги, Чет. Ты заслужил их, поскольку был очень вежливым и обещал ничего не говорить отцу с матерью, чтобы не испортить мой сюрприз.

— Хорошо, — согласился я.

Я взял деньги, он помахал мне руной и уехал. Я внимательно разглядел банкноту. На ней был портрет Линкольна.

Я опустил деньги в карман и решил не покупать мороженое. Лучше мы с Таней потратим их, когда приедем в „Диснейуорлд".

32 Доктор Черри Ноубл

Я ничего не решала, ничего не планировала, когда внезапно поняла, что провожу все больше и больше времени с Чесом Тоддом. Я навещала его два или три раза в течение рабочей недели, а иногда еще и в субботу или в воскресенье.

Он никогда не приглашал меня сам, но всегда радовался моему появлению и огорчался, когда я уезжала. Я чувствовала то же самое. Мне нравилось его общество, нравилось, что он интересуется моими делами и во всем советуется со мной. Нравилось даже то, как мы спорим. Эти споры были очень эмоциональными, но они никогда не заканчивались ссорой. Наши вкусы не совпадали ни по какому предмету, начиная от вин и соусов и заканчивая влиянием феминизма на индустрию моды.

Я ощущала все возрастающую близость между нами. И, по-моему, Чес тоже испытывал нечто подобное. Я говорю не о сексе, мы никогда не шли дальше легкого поцелуя. Но нам было очень хорошо в обществе друг друга, и даже если воцарялось молчание, оно нисколько не смущало нас, и мы чрезвычайно тонко воспринимали малейшие колебания настроения.

Мы никогда больше не обсуждали причины импотенции Чеса, и постепенно эта проблема как бы перестала существовать.

Должна признаться, что в то лето я решила придать его жилью более нарядный и привлекательный вид. Я никогда не имела склонности к домашней работе, но меня обижало то, что он живет в столь примитивных условиях.

Я настояла, чтобы Чес купил новую стеклянную посуду, фарфоровый сервиз и столовые приборы, повесила красивые занавески на его окнах, договорилась с ним, что каждое утро он будет застилать кровать, и подарила ему великолепное атласное покрывало. Я также уговорила его поменять кресла и стулья на более удобные и приобрести современный журнальный столик для гостей.

— Когда ты приделаешь рюшки к моим колесам? — спрашивал он меня.

На все эти перемены Чес реагировал с подчеркнутым презрением, но, я думаю, в глубине души он был рад не только тому, что его дом становился более уютным, но и тому, что именно я занималась благоустройством его жилища. Он продолжал подтрунивать над моими способностями декоратора, но, тем не менее, стал каждый день бриться, следить за волосами (раз в две недели приглашал парикмахера) и содержать ногти в идеальной чистоте. Плюс ко всему, он заключил договор с цветочным магазином, и теперь каждые пять-семь дней ему доставляли свежий букет гладиолусов.

— Мой брат сказал, что это место стало похоже на дом свиданий в Новом Орлеане, — заметил он однажды.

Этот разговор состоялся через день после того, как ко мне на консультацию приходил Герман Тодд. Я решила, что могу продолжить тему.

— Герману лучше знать, — сказала я с пренебрежением, — думаю, он провел достаточно времени в борделях.

— Ошибаетесь, док, — возразил Чес, — мой сраматющий брат относится к тому типу мужчин, которые никогда не платят за секс. Он полагает, что если хоть раз заплатит за это, то уронит свое мужское достоинство. Он предпочитает завоевание.

— Ты так произнес это, что можно подумать, будто он хищник.

— Может быть, и хищник. В своем роде.

— Чес, у меня есть теория в отношении таких мужчин. Послушай и скажи свое мнение. Я считаю, что на самом деле они стремятся не только к сексуальному удовлетворению. Их возбуждает охота за жертвой и ее капитуляция. Вот почему они закоренелые распутники.

— Интересная мысль, — медленно проговорил Чес. — Ты полагаешь, они получают удовлетворение от самой охоты?

— Что-то вроде того. Поэтому они и перескакивают с одной жертвы на другую.

— Но если ты права, Черри, то такой мужчина никогда не должен жениться. Сама мысль о длительных, стабильных отношениях с одной женщиной должна вызывать у него слезы отвращения. В противном случае он невольно превратится в обманщика.

— Ты думаешь, это относится к твоему брату?

— Увы, это очень похоже на него. Что, если приготовить отличный мартини, крепкий и холодный? Заодно можно обновить стаканы.

Я приготовила нам коктейли — Чесу, как обычно, двойной — и, усевшись в новое кресло, повернулась к мистеру Тодду-старшему.

— А все-таки, почему Герман такой? Как ты думаешь?

Чес ответил не сразу:

— Трудно сказать. Все началось, когда он учился в школе. Еще там он начал задирать юбки. У него было прозвище — Бабник. Думаю, он даже гордился этим.