Личная жизнь женщины-кошки - [27]

Скучный, тяжелый день закончился предсказуемо, и я не смогла уснуть. Бессонница – жуткая тварь, она может свести с ума даже самых стойких. Я знала ее давно и чувствовала приближение по этому определенному, ни с чем не сравнимому тремору, нервному движению моих кистей, когда вилки-ложки выпадают из рук. Апрель подозревал что-то, он еще в машине начал задавать мне вопросы, но чем короче я пыталась отвечать, тем круглее становились его глаза. Он не мог понять, как можно разлить кофе на ноутбук в принципе. Это нарушало весь мировой баланс. Кофе нужно пить в кафе, ноутбуки же использовать в отдельном, специально оборудованном для этого месте. Я смеялась – впервые за весь день.

– Господи, какой же ты педант!

– Обидные вещи говорить изволите, – делано хмурился Апрель.

– Проблема не в том, что кофе пролили на ноутбук, проблема в том, что это была не я, – пыталась достучаться я, но Апрель только шутил – спрашивал меня классическим тоном психотерапевта из анекдотов: «Вы хотите поговорить об этом?» Я подумала, что да, так лучше. Давай обшутим все так, что события перестанут казаться важными, давай все приуменьшим до размеров мультика про Тома и Джерри, и пусть даже я буду там мышью Джерри, но буду умной мышью, которую никто никогда не съест.

Я просидела почти всю ночь на кухне, не хотела мешать Игорю, я вела себя очень тихо, но все равно несколько раз он заходил и смотрел на меня сонными глазами. Апрель был растрепанным, заспанным, длинным, еще более красивым в сумеречном свете уличных фонарей. От бессонницы я была словно чуть пьяной, сознание было болезненно обостренным. Я смотрела на мужчину, с которым теперь как бы живу вместе, и думала: как же так получилось? Он и я. Неужели это может быть всерьез? Хоть бы, хоть бы…

– Почему ты не выпила таблетку? – спросил Игорь утром.

– Я не помню, в какой коробке они лежат. Ненавижу распаковывать вещи, а искать таблетки ночью в темноте глупо, только тебя бы разбудила. Это ничего страшного – не поспать одну ночь.

– Ты ужасно выглядишь, – заметил он.

– А ты ужасно добрый, – ответила я, выдавливая зубную пасту на щетку. Я делала это, нажимая куда придется. Апрель аккуратно поправлял рытвины на тюбике, выдавливал пасту так, чтобы содержимое уменьшалось равномерно. Я с интересом прикинула, когда мы начнем ругаться из-за этого. Я знала, что такое совместная жизнь. Кому-то придется во всем уступать. В моей семье это был отец. Он ни в чем никогда не перечил маме, когда речь шла о ее домашнем тридесятом царстве. Она была у нас владычицей морской, и папа носил то, что она ему давала; ел то, что она ему готовила; читал детям книжки, которые мама вкладывала в его руки, – когда у папы вообще было время, чтобы читать нам.

Только мне он читал на ночь первый закон термодинамики. И классификацию научных методов. И про рыцарей и лжецов.

К следующему вечеру я была уже совсем никакой. Тридцать шесть часов без сна – и любой начнет видеть пришельцев. Вернувшись домой с работы – еще один день, состоящий из бесконечных линий кода, – я с ужасом думала о приближающейся ночи. Апрель смотрел футбол – какой-то мегаважный матч какого-то там дивизиона. Я же решила прочистить внутренности моего нового ноутбука – просто чтобы занять мозги и немного ослабить стресс. Лупа, обезжириватель, отвертки, плоские крышечки для того, чтобы складывать винтики и мелкие элементы, – все было под рукой, все успокаивало и вносило какое-то подобие структуры, иллюзию того, что я контролирую хоть что-то. Игорь мать его Вячеславович Апрель откровенно повеселился, наблюдая за тем, с какой скоростью я нашла в моих коробках ремонтный набор компьютерщика-реаниматора.

– Таблетки ты не могла найти, а все это за три секунды?

– Все это как твои цветы в офисе. Это мой фетиш.

– Мои цветы не фетиш, они способ создать непринужденную атмосферу. И потом, я просто люблю смотреть, как цветы растут, цветут, тянутся к свету. И клиенты на них реагируют хорошо.

– Вот и мои отвертки – та же история.

– Они тянутся к свету?

– Клиенты на них реагируют хорошо. Особенно когда удается восстановить ноутбук. Слушай, а у меня еще одна версия. Может, эта хрень уже была треснута? Тогда понятно, зачем эта ЧК залила ее кофе и потом швырнула на пол. Просто заставить меня купить ей новый ноутбук.

– Вполне валидная версия, однако что касается доказуемости…

– Знаю, знаю, недоказуемо. Ладно, посмотрим. А знаешь, футболист ты мой, что еще мне интересно? Эта моя новая игрушка стоит аж две мои зарплаты. Как я буду жить два месяца без денег?

– Ты будешь у меня на шее, – гордо заявил Игорь. – Это значит, я смогу тебя пилить, а тебе придется терпеть.

– А потом? Что ты будешь делать, когда два месяца пройдут?

– Я бы лучше спросил, как можно списать деньги официально, через бухгалтерию холдинга, если сломала ты частный ноутбук? Мне лично это кажется совершенно невозможным. И даже незаконным.

– Я его не ломала, – в который раз заметила я.

– Допустим, – согласился Игорь, снова превращаясь в дотошного Малдера. – Допустим, ты говоришь правду, но, как мы уже решили, теперь все это недоказуемо и никогда не прояснится. Ты сама призналась, значит, теперь ты – преступник. Принесла официальные извинения. Поздно, одним словом.