«Личная гвардия» Сталина. Главное управление НКВД - [22]

А в начале 1964 года из-за дела Пеньковского Хрущева заставили избавиться и от Серова, единственного по-настоящему преданного ему офицера госбезопасности, руководившего тогда ГРУ.

* * *

Нельзя сказать, что у Хрущева не возникало поводов для беспокойства — их хватало с избытком. Еще в 1956 году, когда амбициозный Шелепин возглавлял КГБ, он осмелился учинить политический скандал и спутать карты своему хозяину, приказав арестовать и выслать из страны американского дипломата в тот самый момент, когда во время кэмп-дэвидской встречи между Хрущевым и президентом Эйзенхауэром намечалось сближение. Поскольку инцидент сошел с рук, тандем Шелепин-Семичастный в следующий раз нанес Первому секретарю настоящий удар в спину. Пока Хрущев пытался успокоить президента Кеннеди после того, как советско-американские отношения сильно подпортились в результате Карибского кризиса, агенты КГБ грубо обошлись с тремя американскими военными атташе (и их британским коллегой) в номере одной из гостиниц Сибири. Имели место и другие, менее известные примеры проявления «комитетчиками» самодеятельности, но кульминацией послужил произошедший в сентябре 1964 года случай, когда агент КГБ выпустил в лицо немецкому дипломату, пришедшему на службу в московскую церковь, струю отравляющего газа. Это произошло в то время, когда Хрущев прилагал огромные усилия нормализовать отношения с Бонном.

И вот в октябре 1964 года по-прежнему до крайности самоуверенный в себе Хрущев отбыл в отпуск на Черное море. Его отсутствие в столице дало возможность проломить спину и без того слабой службе личной безопасности Хрущева. Для Суслова и его друзей-заговорщиков сбросить Первого секретаря с трона оказалось несложным делом. Они без труда переманили на свою сторону амбициозных Шелепина с Семичастным, пообещав им продвижение по служебной лестнице. А Захаров был готов расточать свои обаятельные улыбки заговорщикам, как до этого улыбался Хрущеву.

Когда по прибытии в московский аэропорт Никиту Сергеевича взяли под опеку его бывшие подчиненные Шелепин и Семичастный, он попытался было возражать, однако серьезных попыток к сопротивлению не предпринял. До него наконец — хотя и слишком поздно — дошло, что без надежной системы личной безопасности его карьера закончена. А российский народ, еще более бесправный, чем при царях, стал наблюдателем очередного дворцового переворота, на этот раз — совершенно бескровного.

Охранники Брежнева

Заняв место партийного руководителя, Брежнев постоянно вел подспудную и крайне осторожную борьбу не только за удержание власти, но и за ее усиление.

С самого начала он взял на вооружение скорее тактику Сталина, нежели Хрущева, и в дальнейшем его методы управления зачастую стали называть «неосталинистскими». И хотя политические мельницы Брежнева мололи медленно, зато очень тщательно, он перенял фиктивное «коллективное» руководство, изобретенное Хрущевым, и вскоре превратил его в триумвират, разделив свою власть с премьер-министром Косыгиным и Николаем Подгорным, своего рода эквивалентом президента. Однако на деле такого рода «коллективизм» был просто фикцией, и коллеги Брежнева по триумвирату оказались практически безвластными, особенно после того, как он присвоил себе титул «Генерального секретаря», который до него носил только Сталин.

В отличие от Хрущева, Брежнев, как и Сталин, хорошо понимал, что лидерство при советской системе требует тщательного соблюдения баланса между политикой и безопасностью, с использованием первой для приобретения власти, а второй — для ее удержания.

Оглядываясь в прошлое, можно заметить, что поначалу позиция партийного секретаря Брежнева выглядела довольно уязвимой как с политической точки зрения, так и в отношении безопасности. Ему не только пришлось платить за услуги — и весьма щедро, — продвигая по служебной лестнице Шелепина и Семичастного (за то, что они сдали Хрущева), введя первого в Политбюро, а второго — в состав ЦК КПСС. Он также был вынужден оставить эту парочку амбициозных и беспринципных людей во главе служб безопасности, включая и свою собственную. Фактически наличие команды Шелепина-Семичастного являлось аналогом существования Берии и его компании после смерти Сталина. Вдобавок ко всему Шелепин стал теперь весьма реальным политическим соперником Брежнева. Внешне новый генсек представлял из себя густобрового, малоинтересного, лишенного всякой харизмы технократа-аппаратчика. Более молодой и привлекательный Шелепин обладал относительным лоском, более светскими манерами и казался «мягким руководителем», который уже успел снискать себе популярность в стране и за рубежом и которого кое-кто прочил в будущие лидеры Советской России.

Почуяв опасность, Брежнев стал действовать — но медленно и крайне осторожно. Одновременно с введением Шелепина в состав Политбюро он постарался, чтобы в противовес ему в этом высшем органе оказались два его собственных выдвиженца: один в качестве члена, а второй — кандидата в члены Политбюро. Генсек также позаботился, чтобы имя Шелепина стояло как можно ниже в списках партийных боссов, а в аэропортах его встречали и провожали второстепенные сановники. Затем Шелепину весьма существенно подрезали крылья. Всесильный Государственный комитет партийного контроля, возглавляемый Шелепиным, который можно было использовать таким же образом, каким Сталин некогда использовал рабоче-крестьянскую инспекцию, был распущен.