Лицеист - [15]

— Нет, конечно, — усмехнулся я. — Как-то без надобности было.

Мы отошли за ограду метров на двести с чем-то. Не в село, конечно, а в другую сторону — к лесу. Чтобы не напугать местных… а заодно и спрятаться от лишних глаз. Усадьба — вытянутое светло-желтое двухэтажное здание — виднелось сквозь подлесок, но уже достаточно далеко, чтобы выстрелы не тревожили домашних с прислугой.

— Плохо. Ну да ладно, чего уж. — Андрей Георгиевич грузно опустился на поваленное дерево. — Смотри.

Револьвер с коричневой рукояткой с насечками — явно старенький, потертый по бокам — в могучих лапищах казался чуть ли не игрушечным. Патроны вставлялись в барабан сбоку по одному, и его каждый раз приходилось проворачивать: не самая удобная конструкция, зато простая и наверняка надежная. Андрей Георгиевич зарядил оружие и большим пальцем оттянул назад курок до щелчка.

— На дуэли, конечно, другой будет. Специальный, — пояснил он. — А это наган. Лучше стреляй со взведенного — меньше дергается. Вот так…

Не поднимаясь с бревна, Андрей Георгиевич вытянул руку с револьвером. Раздался грохот, и от дерева в паре десятке шагов посыпалась кора. Безопасник тут же взвел курок и выстрелил еще раз. Кажется, промазал… нет, все-таки зацепил — сбоку осталась белесая отметина.

— Эх-х-х… — Андрей Георгиевич бросил на меня смущенный взгляд. — Я ж сам-то с пистолетами не приучен. Вот Горынычем или Булавой бы хоть с двухсот шагов не промазал, а это… огорчение одно.

Горыныч и Булава — Костя рассказывал. Несложные, но весьма эффективные боевые заклятья. По сравнению с любым из них огнестрел — детская игрушка. Но, как говорится, за неимением лучшего…

— Держи. — Андрей Георгиевич привстал и протянул «наган» мне. — Осторожно только, в сторону дома не направляй. Взведи… Целься по стволу, так быстрее будет. И жми плавно, не дер…

Железка в моей рука ожила. Громыхнула, подкинула ствол и лягнулась так, что я едва удержал. Но пуля легла как раз туда, куда надо — чуть ниже места, куда попал Андрей Георгиевич. Я взвел курок, взялся за рукоять покрепче и выстрелил еще раз. И потом еще три почти без перерыва.

— Ты смотри, все попал. — Безопасник довольно цокнул языком. — Как в копеечку. Снайпер!

Я молча кивнул. Удача и похвала грели душу… но почему-то никак не могли избавить от ощущения, что я делаю что-то не так: стою, поднимаю револьвер перед выстрелом… Даже целюсь не так, хоть это и получается быстро и в целом неплохо.

А может, дело в самом «нагане»?

— А нет ли чего… посерьезнее? — Я осторожно пристроил еще дымящийся револьвер на бревно. — А то этот какой-то…

— Посерьезнее? — Андрей Георгиевич хитро улыбнулся. — Что, понравилось?.. Ладно, так и быть.

Из-за отворота пиджака появился еще один пистолет. И еще до того, как моя рука коснулись блестящего вороненого металла, я уже знал — вот. Оно.

Примерно такой же длины, как «наган», но массивнее. Без барабана, плоский, с широкой рукоятью. Чуть ли не полтора раза тяжелее — и все равно неожиданно удобный, сбалансированный, хоть мне и только-только хватило пальцев нормально его обхватить.

— Кольт, эм один девять шесть один. Шестьдесят первого года модель, стало быть. Американец, у нас таких мало… Сам себе брал, за пятьдесят три рубля — как сейчас помню, — принялся рассказывать Андрей Георгиевич. — Самозарядный, патроны в магазине. Сорок пятый калибр Страшная вещь — смотри, чтобы руку не…

Я почти не слушал. «Кольт» лег в ладонь, как влитой, и я будто уже и так знал, что делать: до упора отвел назад тяжелый затвор, досылая патрон в ствол, и развернулся к цели. Не боком, как раньше, а прямо, чуть согнув ноги, опустив и подавшись телом вперед. Крепко обхватил пистолет обеими руками, чтобы не выронить, вскинул и, почти не целясь, выстрелил.

На этот раз громыхнуло куда громче, и от несчастного дерева во все стороны брызнули щепки. «Кольт» дернулся, выплевывая гильзу, рванулся вверх — но я удержал. Выстрелил снова. И снова, и снова — пока могучий американец не замер в руках с отведенным назад затвором.

— Сашка, да твою ж… — Андрей Георгиевич поднялся с бревна и с неожиданной для его возраста и габаритов прытью оказался у дерева. — Все. Все!

— Что все? — Я тряхнул головой, прогоняя звон в ушах. — Попал?..

— Все попал! — Здоровенная ладонь безопасника прошлась по измочаленному дереву, считая дырки от пуль. — Все семь положил разом! Ну, Сашка… Сейчас еще с кремневого попробуем!

К вечеру я почти оглох. Беспощадный Андрей Георгиевич заставил меня опробовать чуть ли не каждый пистолет, который нашелся в усадьбе. И из всех я показал неплохой результат. И пусть громоздкие однозарядные бандуры, сделанные еще сотню или даже полторы лет назад, дались мне не так легко, я довольно быстро научился навскидку укладывать круглую пулю в дерево и с двадцати, и с двадцати пяти, и даже с тридцати шагов.

Обратно мы потащились, только когда на улице уже начало темнеть. Невесть откуда взявшийся талант в обращении с оружием не то, чтобы вселил в меня какую-то особенную уверенность, но хотя бы поднял настроение. А вот Андрей Георгиевич почему-то вернулся в усадьбу мрачный, как туча. Я думал, что дело в самой обычной усталости, поэтому сам вызвался помочь безопаснику начистить и убрать пистолеты.